Чтица Слов
Шрифт:
Таю обрядили в длинное платье и велели ждать в одной из комнат. Она, пахнущая чистотой, румяная от горячей воды, нервничала и чесалась, но успокаивала себя. Всё будет хорошо. Многие девицы зарабатывают своим телом, только их не моют и не расчесывают.
Но потом дверь приоткрылась, и появился первый клиент. Знакомый настолько, что от страха закружилась голова. Сердце заколотилось.
Только не он!
Тая вжалась в спинку кровати. Пальцы её судорожно вцепились в подушку, а вчерашний «защитник», Карт, плотоядно улыбался. Закатав
– У меня уплачено.
Пальцы водили под подушкой. В горле пересохло. Карт закатал правый рукав. И словно невзначай достал из-под ремня ножик, потрогал лезвие подушечкой пальца.
– Я оскорблений не прощаю, Тая. Понимаешь? Иди сюда. Если не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.
– Если ты меня тронешь, то хозяин...
Карт оборвал её наивный лепет на полуслове.
– Ты смеешься или в самом деле такая дура? Он сладко зазывает, но ничего не сделает, потому что шлюшья шкура не стоит и медянки.
– Что ты несешь?
– Я? Правду, - Карт прыснул.
– Да на твоих подружках места живого нет. Солдатам разрешается творить с вами всё, что заблагорассудится. Только лицо калечить нельзя, но я и не буду. А всё, что скрыто платьем, принадлежит мне.
Но зачем? Тая не понимала. Хозяин ведь уговаривал, успокаивал. Если девушек избивают, почему они не сбегут? Не воспротивятся?
И тут она поняла. Кристалл. Тая не придала значению, что, кроме обязательного направления, заполненного служивым, их сделка скреплялась ещё и добровольным согласием на крови. Пускай Тая о магии слышала мало, но была уверена: ей не удастся вывернуться.
Кристалл заставит исполнять обязанности против её воли.
– Ты же понимаешь, что сопротивляться бесполезно?
Понимала. Напоследок Ара ясно дала понять, что церемониться с той, которая причинит вред клиенту, не будут. Наказание за ослушание - смерть.
Значит, смерть либо полное подчинение?
Пусть так.
Тая расстегнула ворот и попыталась выпутаться из несуразного платья, но то овилось вокруг рук и шеи.
– Давай помогу.
– Карт одним рывком стащил платье, оставив Таю совершенно голой.
Беззащитной.
– Да что ты прилипла к этой подушке?
– возмутился он.
– Отдай сюда.
Тая протянула подушку. Карт был совсем близко. Настолько близко, что прекрасно попадал под удар обломанной деревянной ложки, выкраденной из столовой. Ручку той Тая обточила о камень ещё днем.
Дерево впилось в шею, под ухом. Неглубоко, но ощутимо. Карт взвизгнул и выронил нож. Зажал шею пальцами. Тая схватила платье и хотела было побежать, но он повалил её на пол и сел сверху, на живот. Дыхание перехватило. Ложку выдернул из её ладони, придирчиво осмотрел.
– Царапина, - проворчал Карт, смахивая кровавую капельку с шеи. Он придавил Таю всем весом.
– Ну ты и дрянь.
Он ударил справа. Острие ложки вонзилось в бок, и боль красными кругами расплылась перед глазами. Карт провернул
Тая не поняла, как именно она нащупала выроненный нож - наверное, сыграли отточенные инстинкты. Сквозь боль. Сквозь накатывающее забытье. Сквозь испарину, что струилась по лицу.
Она не видела, куда попала, когда резанула наискось. Слышала только хрип, изданный Картом. Почувствовала, как он завалился на неё.
С трудом выпуталась из безжизненного захвата его рук и ног. Встала. Напялила платье.
И пошла.
Ведомая не разумом, но крысиными инстинктами. Мысли путались.
Карт молчал.
Магия крови сковывала и дурманила сознание.
Нужно вернуться...
Сдаться.
Срочно.
Её шатало. Рана пульсировала.
Судьба вновь вела её к Иттану. Только он сможет помочь.
Сможет ли? Захочет?
Нужно вернуться в Дом утех...
Дверь спальни Иттана была заперта.
15.
15.
Иттан.
Колокола зазвонили перед закатом. На небе, черном пред близостью грозы, только выступили первые капли багрянца, как по гарнизону разнесся звон. Тревожный. Долгий. Он оглушал, выбивал из равновесия. Вселял первобытный страх. Атака! Атака!
Иттан подскочил, и сердце его билось учащенно. Секунду назад он лежал, смежив веки, представляя Агнию, возвышающуюся на подмостках, смеющуюся громко и хлестко. Она отплясывала, и каблучки её выбивали ритм. Манила за собой. Улыбалась зазывно.
Но грянули колокола, и Агния обратилась в дым.
Иттан, не глядя, натянул одежду, наспех застегнул рубашку, сырую от прохлады в не нагретой комнатенке. Снаружи суетились боевики, те, кто должен был отстаивать гарнизон изнутри и снаружи. Бежали к выходам, кто в одних штанах, другие одетые по форме. С мечами, луками, топорами. Иттан ворвался в поток и слился с ним. Плевать, что комендант не единожды повторил: маг-поисковик слишком ценный экземпляр, потому должен отсиживаться, пока пушечное мясо идет в бой. Но Иттан так не мог. Рукоять меча в пальцах нагрелась, а руки дрожали. Первый настоящий бой и, если боги смилуются, не последний.
– Куда, маг?!
– одернул его какой-то служивый, когда Иттан попытался выйти вместе с мечниками.
– Сдохнуть охота? Сюда!
Он потянул его на лестницу, ведущую в башню. Лучники выстроились по крепостной стене, натянули тетиву. Замерли. Иттан глянул вниз. Твари, темные, почти черные, словно окровавленные в закатных лучах, шли в развалку. Их колени были вывернуты, руки-ноги двигались как на шарнирах. Крупное тело с большим животом едва держалось на тонких ногах, заканчивающихся огромными лапами. Морды их были вытянуты, и передние клыки торчали из приоткрытых ртов. Глаза-бусины смотрелись чужеродно на чешуйчатой коже, как и жидкие волосенки, покрывающие головы.