Что дальше, миссис Норидж?
Шрифт:
– Был ли он женат? – спросила миссис Норидж.
– Нет. И, боюсь, никогда не знал женской любви. Он был толст с самого детства. Однако для полноты портрета – простите мне невольный каламбур – я должен добавить, что Артур был очень подвижным. Между прочим, он замечательно танцевал!
– Многие толстяки обладают своеобразной грацией, – согласилась миссис Берк. – Но при чем же здесь Пьеретто?
– Хитрый кондитер первым сообразил, что Артура можно использовать для рекламы. В своем магазине он отгородил небольшой угол возле окна и поставил там столик и широкое кресло. Артур мог в любое время, когда бы ему ни вздумалось, зайти к Пьеретто на чай с пирожными.
– Толстяки вовсе не кажутся мне милыми, – строго заметила Сара. – Напротив: их обжорство отталкивает. Полнота вызывает неловкость у наблюдателей. Вы так не считаете, миссис Норидж?
– Не припомню, чтобы хоть один полный человек заставил меня почувствовать себя неловко, – откликнулась гувернантка. – А что касается обжорства, полагаю, люди вольны есть что угодно и в любых количествах; я ни слова не скажу, пока они не покушаются на мой обед.
– Ну, а мне Артур нравился, – признался Фостер. – И не мне одному! Он был так забавен и мил, что многие заходили в кондитерскую переброситься с ним парой слов. И разумеется, неизбежно покупали пирожное-другое. Таким образом, союз толстяка и кондитера оказался удачным. Но однажды осенним днем Артур был найден мертвым.
– Он скончался от сердечного приступа? – предположила Сара.
– Это маловероятно, – возразила миссис Норидж. – Иначе мистер Фостер не рассказывал бы нам сейчас эту историю.
Натаниэль ухмыльнулся:
– Вы зрите в самую суть. Артура убила гаргулья, упавшая с крыши собора Святого Павла, что в южной части Эксберри. Когда-то эти монстры служили, как и повсюду, в качестве украшения водосточных желобов. Со временем собор начал разрушаться. Во время реставрации их сняли и водрузили на крышу по краю балюстрады – помните, где смотровая площадка? Там они прожили немало лет, играя лишь декоративную роль. Таким же сырым осенним днем, как этот, Артур шел мимо церкви. Гаргулья упала с балюстрады и разбила ему голову. Он умер на месте.
– Не хотите ли вы сказать, что это было убийство? – воскликнула миссис Берк.
Фостер кивнул с важным видом:
– Поначалу предполагали случайность. Однако когда полиция изучила смотровую площадку, по Эксберри пролетела ужасающая новость: они отыскали несомненные признаки, указывавшие, что кто-то столкнул каменного монстра прямо на голову несчастного Артура. Да, миссис Берк, это было преднамеренное убийство. И ни один человек во всем городе не мог ответить на вопрос, кто желал толстяку смерти. Было начато расследование. На первый взгляд Артур не имел ни единого врага. У него не было имущественных споров с соседями. Он никому не давал в долг. Да и откуда взяться деньгам, когда почти все свои доходы Артур тратил на еду! Женщины любили его, но чисто платонически. Мужья не видели в нем соперника. И тут самое время упомянуть одно имя: Клементина Тафт…
– А! Все-таки здесь замешана женщина! – торжествующе воскликнула экономка.
Фостер засмеялся:
– Не спешите, миссис Берк! Клементина Тафт жила вместе с сестрой. Описать ли вам ее? Довольно меланхоличная, с носиком-пуговкой и маленькими голубыми глазами. Когда она беззащитно взглядывала на вас, вы невольно чувствовали себя растроганным.
– На эти взгляды способны купиться лишь мужчины, – отрезала Сара. – А я, когда эдак взглядывают на меня, заранее знаю, что у меня будут просить
– Около двадцати пяти. О ней и об Артуре шутили, что из них получится идеальная пара. А все потому, что мисс Тафт была точно такой же обжорой и толстухой. Когда я впервые встретил ее, она весила около трехсот пятидесяти фунтов. Конечно, до Артура ей было далеко! При необходимости мисс Тафт прекрасно справилась бы со шнуровкой своих ботинок. А вот бедняга Артур на такое уже не был способен. В общем, это была милая задумчивая толстушка. Оживлялась она только во время еды. Щечки ее розовели, она просто лучилась наслаждением.
– А что ее сестра? – спросила миссис Норидж. – Она разделяла страсть Клементины?
– Ни в коем случае! Георгина Тафт, на три года старше Клементины, была тощая, как игла! Язык у нее был точно шило, а характер она имела несдержанный. Повсюду таскала, словно муфту, крохотную собачонку самого мерзкого нрава. Георгина не уставала твердить, что сестра доведет себя обжорством до могилы.
– Что не так уж далеко от истины, – вставила Сара Берк.
– Кажется, это был единственный камень преткновения между Георгиной и Клементиной, поскольку в остальном они жили душа в душу. Георгина обожала свою толстушку-сестру и трогательно заботилась о ней. Конечно, когда они прогуливались по городу, горожане посмеивались. Полагаю, это тоже задевало Георгину. Вообразите пухлый моток шерсти и спицу – и вы получите представление о сестрах.
– Была ли Клементина влюблена в Босуорта? – спросила Норидж.
Фостер развел руками:
– Кто заглянет в сердце женщины?
– А в сердце толстой женщины никто и смотреть не захочет! – съязвила Сара Берк.
– Клементина была весьма мила, хотя и не слишком умна. После гибели Артура на нее оказалось устремлено всеобщее внимание. Его убийству не находили разумных объяснений, и как всегда в таких случаях, стали хвататься за неразумные. «Могло ли случиться, что Клементина Тафт убила самого толстого человека в городе, чтобы самой стать таким человеком?» Вот о чем спрашивали себя многие. Согласитесь, это как раз то, о чем мы говорили.
Сара Берк поднялась и прикрыла окно, в которое задувал ветер.
– Бог ты мой, чего только не придумают люди, – задумчиво проговорила она. – Я совершенно уверена, что вашего бедного приятеля прикончил мальчишка – один из тех маленьких прохвостов, которые всюду носятся и творят беспричинные гадости. Не зря их называют бесенятами! Дьявол приходит в наш мир в облике десятилетнего негодяя в коротких штанишках. Нет-нет, виновен или ребенок, или безумец, одно из двух! Однако объясните же, наконец, при чем здесь Пьеретто? Ведь это его обвинили в смерти Босуорта?
– Вы догадливы, миссис Берк. Однако нечестно с моей стороны просить вас назвать убийцу, в то время как я еще не все вам поведал. На первый взгляд, союз Пьеретто с Артуром был идеален. Но когда стали наводить справки, выяснилось, что все не так безоблачно. Видите ли, Артур действительно был хорошей рекламой для кондитерской. Даже слишком! Дети не могли пройти спокойно мимо витрины, чтобы не начать выклянчивать у родителей сладости. А ведь многим не по карману его пирожные. Однажды кого-то из папаш, выложившего кругленькую сумму за коробку с розовым бантом, осенила идея. Он сказал сыну: «Если мы будем заходить к Пьеретто слишком часто, толстяк запомнит тебя в лицо. Именно для этого он там и сидит». – «И что тогда случится?» – спросил встревоженный малыш. «Он придет за тобой ночью и слопает тебя!» Миссис Норидж, как вы оцените этот воспитательный ход?