Что может быть лучше? (сборник)
Шрифт:
Я умилялся, глядя, какими маленькими порциями она научилась выпускать своё содержимое.
Таким образом, Бэнди никогда не видела лица своего клиента до начала процедуры, чтобы не провоцировать себя на большее, когда гость оказывался красивым мужчиной.
Первые дни работы Бэнди встречала гостя и лишь потом усаживалась на стульчак, но однажды я увидел, как Бэнди прониклась желанием, глядя на тело красивого мужчины лет тридцати пяти, который жадно поедал каждую частицу, из неё исходящую. Бэнди сошла со своего стульчака и, встав над ним на колени,
Это произошло до того, как Бэнди узнала, что в двери по моей просьбе установили тайный глазок, и была возмущена, когда я рассказал ей, что видел происшедшее. Она оскорбилась тем, что я не выказал никакой ревности, а выразил своё недовольство лишь как деловой партнёр тем, что она своё дерьмо раздаёт бесплатно, тогда как она должна выжимать из него все возможные деньги, ибо у нас здесь прежде всего деловое предприятие, а не место для разведения любовных шашней. Конечно, я испытал ревность, наблюдая за её жадным отсасыванием, но не хотел показать виду и лишь с особой страстью еб её в зад, когда она пришла ко мне, опустошённая, после этой эскапады, чтобы получить дополнительную дозу слабительного, замешенного на оргазме, который она мечтала бы получить от красавчика-клиента.
Бывали случаи, когда и я давал Бэнди причины для ревности: однажды я, поджидая её в комнате, не удержался и кончил в рот одной из бордельных студенток, которая помогала мне предстать в возбуждённом состоянии к моменту прихода Бэнди за очередной дозой слабительного. Условием Вэнди было – чтобы я кончал только в неё, пользуясь студентками лишь для поддержания эрекции. А тут, когда Вэнди распахнула дверь, она оказалась свидетельницей моего оргазма.
В ту ночь, когда она застукала меня на разбазаривании семени, мы возвращались с работы поздно. Дорога была тёмной, и позади нас виднелись две фары едущей за нами машины.
– Смотри, – сказала Вэнди, – сзади машина какая-то странная – у неё расстояние между фарами меняется.
– Ты просто слишком эмоциональна, – сказал я, намекая на её недавнюю реакцию, но на всякий случай взглянул в зеркало заднего вида. И действительно, две фары то слегка сближались, то слегка отдалялись друг от друга. Но потом вдруг фары отдалились на большое расстояние, и одна оказалась слева от нас, а другая – справа.
– Видишь? – дрожащим от страха голосом произнесла Вэнди.
Тут мы увидели, что нас с двух сторон, в нарушение правил, обогнали два мотоцикла.
– Вот твои чудеса, – со смехом сказал я, – обман зрения.
– Не люблю никаких обманов, – с чувством сказала Вэнди, – ты ведь был недоволен, когда я бесплатно опорожнилась на того клиента и помогла ему кончить. Твоя сперма – тоже часть нашего бизнеса, и ты не смеешь тратить её не на меня.
– Мы квиты, – сказал я примирительно. – Давай больше не будем повторять наши ошибки.
Я понимал, что она скрывает таким способом свою ревность, но и мне было неприятно слышать лишь деловую
Мотоциклисты снова поравнялись с нами и ехали на уровне окон, я заметил, что они делают угрожающие жесты, я опустил оконное стекло на своей стороне, и в салон понеслись проклятия и угрозы, сводящиеся к тому, что мы – дерьмо и что нас спустят в канализацию. Номера на мотоциклах были замазаны грязью.
Я закрыл окно и постарался успокоить Вэнди – звонить в полицию было бессмысленно, наша жалоба оказалась бы малопривлекательной для органов охраны порядка.
Когда мы стали подъезжать к освещённой части дороги, мотоциклисты отстали и исчезли.
Этот инцидент был одним из следствий кампании, которую развернули христианские организации против «Желания». Члены этих организаций, церквей и колоколен пытались подловить студенток на подходе или на выходе из борделя и сагитировать на покаяние в грехах. А когда до христиан дошли слухи о Вэнди и особых предпочтениях её клиентов, то они стали устраивать громкие круглосуточные собрания и молитвы напротив «Желания». Некоторые религиозные клиенты, проведя время в борделе, прежде чем покинуть «Желание», переходили дорогу, где кучковались христианствующие, чтобы покаяться в грехах у дежурного священника, получить отпущение грехов и со спокойной совестью вернуться в семью или к поджидающей дома подружке.
Несмотря на вспышки ревности, Вэнди и я жили мирно, любяще, заботливо – совместное прибыльное дело сплотило нас сильнее и продолжительнее, чем похоть.
Однажды, когда я только излил порцию слабительного в Вэнди и у меня было около часа свободного времени до следующего впрыска, я решил познакомиться с поджидавшим своей очереди постоянным клиентом Вэнди и постараться вызвать его на откровенность, чтобы выяснить, что же его и ему подобных так влечёт в этом наслаждении.
Джерри мне указал на него, и я сел у стойки бара рядом с ним, будто бы я тоже клиент этого заведения.
Ко мне подошла студентка Джессика, вскоре защищающая диплом, – это был её последний год работы. Я заранее попросил её подойти ко мне, чтобы у Вэндиного клиента не возникло подозрений, будто я тоже поджидаю её и являюсь его конкурентом в поглощении, увы, исчерпаемых запасов её пищеварительного тракта. Никто из клиентов Вэнди конечно же не знал обо мне и моей роли, которую я играю в их наслаждениях. Они даже не подозревали о замешанности спермы в оплачиваемые ими испражнения Вэнди.
Джессика, прижимаясь ко мне, стала заигрывать с моим соседом, предлагая насладиться ею.
– Нет, – сказал мой сосед, мужчина лет пятидесяти, с налётом седины и смуглым лицом. Он попивал скотч, коричневеющий промеж ледяных торосов, наполнивших стакан. – Тебе не под силу удовлетворить мою страсть.
– Почему же? – удивилась Джессика. – Я всё умею, и вы мне очень нравитесь. Скажи, Джордж, – обратилась она ко мне, ища подтверждения её умелости.
Тут настала моя очередь вступить в разговор.