Что нового, киска?
Шрифт:
– Ты влюбился в Дилайлу, да? – У Вивьен осторожно не получалось.
Сэм покраснел.
– Ну вообще-то она мне нравится, только и всего. И мне бы хотелось, чтобы у нее все наладилось.
Он отлепил бумажку от ярко-голубого пластыря и аккуратно заклеил палец, разгладив сморщенные края.
Вивьен кивнула, не веря ни единому слову:
– Особенно с тобой, да?
Сэм помрачнел. Вытер руки фартуком. Конечно, они с Вивьен друзья. Но ему вовсе не хотелось, чтобы она знала о его чувствах. Он собирался дождаться подходящего момента и лишь тогда сказать Дилайле о том,
– Это вовсе не то, о чем ты подумала. Не все люди озабочены сексом.
Австралиец кашлянул и поскреб затылок. Вивьен скрестила руки на груди – сдалась.
– Тогда что это такое?
– Ты прекрасно все поняла, Вивьен, и не надо смотреть на меня круглыми глазами.
Вивьен разозлилась. Вскинула голову и проверила, не смазалась ли помада, посмотревшись в блестящую дверь холодильника.
– А мне все это вообще до лампочки. Между прочим, у нее есть Чарли.
Отстранив Вивьен, Сэм открыл холодильник, достал зелень и принялся мелко ее нарезать.
– Что значит «есть»?! Это просто деловое знакомство.
– Откуда ты знаешь? – спросила Вивьен, потрясенная тем, что Сэм знает больше, чем она.
– Дилайла сама мне рассказала о нем, в «Пентри»… – Он ловко завернул готовый сандвич в бумажный пакет. – …пока ты устраивала стриптиз каким-то парням.
Вивьен покосилась на австралийца, который просматривал разложенные на стойке газеты и делал вид, что не слушает. Но этим он никого не обманул. Вивьен продолжила разговор, не обращая внимания на его присутствие:
– Тогда почему она до сих пор ему не позвонила?
– Не знаю, – ответил Сэм, держа в руке сандвич. – Может, это касается работы или чего-нибудь еще. Поэтому она и приехала в Лондон.
– Что-то я сомневаюсь.
На самом деле Вивьен не сомневалась. Она-то видела, как при упоминании Чарли у Дилайлы загораются глаза. Такого не случается, когда речь идет о работе. Работу можно терпеливо сносить, как маленький пенис или волосатую спину. С ними смиряешься ради конечного результата – зарплаты или оргазма. Перед глазами возник светлый образ «маленького ружьишка» Гарольда. Впрочем, размер не имеет значения, подумала Вивьен, поглядывая на рельефы тела австралийца.
Тот снова надел очки и достал десятифунтовую банкноту. Сэм улыбнулся и покачал головой:
– Нет-нет, за счет заведения. Извините, что пришлось подождать.
Австралиец ухмыльнулся:
– Спасибо, славный парень.
Он перевел взгляд на Вивьен и тут же ощутил прилив гормонов: сработал механизм «я теряю ее» – большая редкость у мужчин, легко вступающих в непринужденную беседу в баре, в магазине, в очереди. Вероятно, это атавизм, доставшийся нам по наследству от первобытного человека, который хотел использовать свою сперму по назначению, прежде чем рисковать жизнью, охотясь на мамонта.
– Может, еще увидимся, – улыбнулся он.
Вивьен захлопала ресницами:
– Почему бы и нет?
Самонадеянно ухмыляясь, австралиец двинулся к выходу.
Сэм покачал головой:
– Нельзя так дразнить бедных парней. Ему, наверное, лет двадцать,
– Именно этого я и хотела, – хрипло рассмеялась Вивьен и распушила волосы, глядясь в дверцу холодильника. Для нее это была просто любимая игра, и ей неважно, выиграла она или проиграла. Уголком глаза она наблюдала за Сэмом, который подошел к окну и задумчиво смотрел на улицу. – Ты ведь сейчас думаешь о Дилайле, я угадала?
Он вздрогнул:
– Нет, с чего ты взяла?
Вивьен понизила голос:
– Поступай как знаешь. Но, если я правильно поняла твои чувства, ты должен ей сказать. Такие девушки, как Дилайла, на дороге не попадаются. Она и вправду славная.
Сэм промолчал. Он увидел за окном кое-что, опровергавшее слова Вивьен.
ГЛАВА 14
Их нельзя было не заметить среди множества людей в однообразной черной или серой зимней одежде, неуклюже передвигавшихся или гордо плывших по Уэстбурн-Гроув. Одетая в выцветший красный лыжный костюм, который был ей сильно велик и собирался на лодыжках фонарями, Дилайла почти бежала по улице. Она подозвала свистом Фэтцо, трусившего позади, остановилась возле витрины антикварного магазина и засмотрелась на туалетный столик эпохи Людовика XIV и выставленные у входа старинные часы. Сэм наблюдал, как Дилайла и Фэтцо перебегают улицу, лавируя среди машин. Ему показалось, что они направляются в его кафе.
Так оно и было. Дверь распахнулась.
– Привет, Сэм! – воскликнула Дилайла, переводя дыхание. – С добрым утром, Вивьен! – Она наклонилась вперед, уперлась руками в колени и пыталась отдышаться. – Я решила пробежаться, чтобы Фэтцо немного встряхнулся. Мы не хотим превратиться в простоквашу, правда, малыш?
Фэтцо неодобрительно тявкнул.
– Как прошел вчерашний вечер? – Любопытство, переполнявшее Вивьен, уже переливалось через край.
– Великолепно! – воскликнула Дилайла, выпрямляясь и потягиваясь.
Она проснулась, все еще опьяненная вечерними событиями, и заколотила в дверь спальни Вивьен. Но ее там уже не было. Это несколько выбило Дилайлу из колеи: ей не терпелось рассказать кому-нибудь о Чарли. Вот почему она решила навестить Сэма и поделиться с ним радостной новостью. Конечно, Сэм – мужчина, вряд ли ему будет интересно слушать, как сексуален Чарли, он не станет смаковать детали: что Чарли сказал и как это понимать. Но рассказать все-таки ужасно хотелось. А как все люди поступают, когда получают хорошие новости? Разве не так? Спешат поделиться ими, даже если никто не способен оценить все значение вашей информации.
– Познакомилась с кем-нибудь отвратительным? – ухмыльнулась Вивьен. Сэм нахмурился и пихнул ее под столом ногой. Вивьен дала сдачи, но промахнулась. Фэтцо обиженно тявкнул.
– Да, кое с кем. Слушай, знаешь, кого я встретила? – Дилайла упала на стул рядом с ними, пытаясь унять безудержный восторг.
– Кого? – спросил Сэм упавшим голосом.
– Чарли? – предположила Вивьен, едва сдерживая нетерпение.
– Как ты догадалась? – расстроилась Дилайла. Ей хотелось сразить их обоих своей новостью.