Что остается от небес

Харрис К. С.

Виконт постучал молоточком в дверь одиннадцатого номера, предполагая в такое время дня застать дома только хозяйку. Однако, назвавшись юной служанке мистером Саймоном Тейлором, он был тут же препровожден в гостиную, где ожидали как сама миссис Маккейн, так и ее плотный, усатый супруг – тот самый корпулентный доктор, которого Девлин видел менее недели назад с мисс Джарвис в Королевском госпитале.

Себастьян давным-давно уяснил, что вовсе нет необходимости заявлять, что он с Боу-стрит. Все, что требовалось – выглядеть соответствующим образом и сообщать,

что расследуешь убийство, а уж большинство людей сами додумывали несуществующую связь.

– Мистер Тейлор, – супруга доктора с подрагивающей улыбкой протянула маленькую белую ладошку. – Чем можем помочь?

Этой миниатюрной, ростом меньше пяти футов женщине, хрупкого сложения, с мягкими русыми волосами и огромными серыми глазами в обрамлении густых и темных ресниц, на вид было около тридцати лет. Полутраурный серый цвет закрытого платья подчеркивал выражение тихой печали на ее лице.

– Благодарю, что согласились встретиться со мной, – отозвался Себастьян, в произношении и манерах которого не осталось и следа от графского сына и аристократического Вест-Энда.

– Мы с вами раньше не встречались, мистер Тейлор? – недоуменно прищурился доктор.

– Вряд ли, – обронил виконт, опускаясь на предложенное хозяйкой место и поправляя полы своего скромного коричневого пиджака. – Прошу прощения за вторжение, но это не отнимет много времени.

– Вы расследуете смерть епископа Прескотта? – спросил Маккейн, присаживаясь напротив.

– Да. Я так понимаю, его преосвященство приезжал к вам в прошлый понедельник?

– Днем, – уточнил доктор.

– Не возражаете, если я поинтересуюсь, зачем?

На миг, пока супруги обменивались взглядами, воцарилось неловкое молчание. Ответила миссис Маккейн.

– Я не против, Дэниел, – вначале тихо сказала она мужу, а уже потом объяснила визитеру: – За восемь лет мы похоронили семерых младенцев. Никто из них не прожил и месяца.

– Простите, – извинился Себастьян. – Обещаю, с этого момента все, что вы сочтете нужным сообщить, будет сохранено в строжайшей тайне.

Женщина кивнула и сглотнула, дернув хрупким горлом.

– Благодарю вас. Понимаете, я всегда хотела… – миссис Маккейн покосилась на супруга и поправилась: – мы всегда очень хотели иметь семью. Но Господь в его безграничной мудрости не позволил нашим собственным деткам выжить. Вот мы и подумали: может, так Он сообщает о своем желании, чтобы мы… – ломкий голос замер.

 – Полагаю, епископ Прескотт беседовал с вами об усыновлении?

– Да, это так, – признал доктор. – Обычное дело: молодая аристократка, которая не может оставить ребенка… – он прокашлялся, явно смущенный обсуждением столь деликатной темы. – Ну, вы знаете, как бывает…

Вдали загрохотал гром, порыв ветра ударил дождем по оконному стеклу.

– Ребенок уже родился? – Себастьяну каким-то чудом удалось сохранить тон обыденным и незаинтересованным.

– Ах, нет, – ответила хозяйка, – малютка ожидается в самом конце зимы. Но его мать беспокоится о том, чтобы провести все необходимые приготовления заблаговременно.

Да и мы хотим того же.

Девлину не было нужды подсчитывать в уме месяцы, чтобы понять: если в минуты отчаяния в подземелье Сомерсет-хауса они с мисс Джарвис действительно зачали ребенка, тот должен появиться на свет как раз в конце зимы.

Словно издалека, к нему донеслось покашливание доктора:

– Задумка была такая, что миссис Маккейн, когда наступит время, уедет на несколько месяцев к сестре в Бат и вернется уже с младенцем.

Себастьян подхватился на ноги и потянулся за шляпой и перчатками:

– Понимаю. Прошу извинить за вторжение в вашу частную жизнь.

– Не останетесь ли выпить чаю, мистер Тейлор? – вслед за визитером встала и хозяйка дома.

– Что? А-а, нет, спасибо, – виконт сильнее стиснул пальцами шляпу и, поскольку ситуация того требовала, натянуто добавил: – Мои поздравления по случаю грядущего усыновления.

– Но в том-то и дело! – жена доктора выглядела расстроенной до слез. – По правде говоря, мы понятия не имеем, кто та женщина. Предполагалось, что и не узнаем. Епископ Прескотт был единственным связующим звеном. Теперь, когда его не стало… – миссис Маккейн подняла руку и тут же беспомощно уронила.

– Какое несчастье, – посочувствовал Девлин, хотя сама мысль о том, что его дитя мог бы растить этот толстый важничающий доктор, вызывала в Себастьяне возмущение. Его переполняло желание примчаться в Лондон, разыскать мисс Джарвис и силой вытрясти из нее всю правду. – Уверен, в будущем у вас еще появится такая возможность. Благодарю за помощь.

– Я как раз собирался возвращаться в госпиталь, – сообщил Маккейн, выходя за виконтом в прихожую. – Пройдетесь со мной, мистер Тейлор?

– Конечно, – согласился тот, раздражаясь от нетерпения в ожидании, пока доктор экипируется плащом, шляпой, перчатками и зонтом. – Приношу извинения, если расстроил миссис Маккейн.

– Не отрицаю, для супруги это явилось жестоким разочарованием.

– Но, должно быть, вы как врач сталкиваетесь со многими подобными случаями?

Мистер Маккейн вздохнул:

– Разумеется, в отношении большинства докторов так оно и есть. К сожалению, я имею дело со стариками.

Служанка распахнула дверь в непрекращающуюся непогоду, и доктор замолчал, открывая зонтик.

– Шарлотта – миссис Маккейн – так отчаянно хочет ребенка, что была бы безмерно счастлива усыновить подкидыша из приюта, только…

– Только что? – переспросил Девлин, когда они шагнули с низенького крылечка под проливной дождь.

– Ну, скажем так, – Мистер Маккейн повернул в сторону госпиталя, – в свое время я вырастил предостаточно лошадей и собак, чтобы понять, что характер и умственные способности передаются от родителей точно так же, как голубые глаза и русые волосы. Если мне приходится усыновлять ребенка, я хочу знать о его происхождении. Епископ мог поручиться за отца и мать этого младенца. Уверил меня, что оба молоды, здоровы и хороших нравственных качеств. Превосходны во всех отношениях.