Что скрывал покойник
Шрифт:
— Вы полагаете, что именно так все могло случиться в данном случае?
Размышления, которые высказала Руфь Зардо, были зеркальным отражением его собственных, как если бы она читала его мысли. Но понимала ли она, что становится главной подозреваемой?
— Вполне возможно.
Когда они возвращались обратно в гостиницу, Николь сообщила Гамашу о прикрепленном к зеркалу клочке бумаги и проведенных ею поисках, в результате которых она обнаружила шампунь, мыло и банный коврик. Николь была уверена в своих умозаключениях, а Гамаш сомневался. Он только рассмеялся в ответ на ее тираду.
— Можем
Клара почувствовала, как кровь отлила у нее от лица. Ей не нужен был дом Джейн. Она хотела услышать голос Джейн и почувствовать, как руки Джейн обнимают ее. И еще услышать ее смех. Она вновь хотела оказаться в ее обществе.
— Мисс Нил просит Клару устроить вечеринку в память о ней, пригласить определенных людей, список которых упомянут в завещании, и предложить каждому из них взять на выбор одну вещь из дома. Она оставляет свой автомобиль Руфи Зардо, а свое собрание книг — Мирне. Остальное завещано Кларе Морроу.
— Сколько? — к облегчению Клары, поинтересовалась Руфь. Ей тоже хотелось это знать, но она боялась показаться жадной.
— Сегодня утром я сделала несколько звонков и произвела кое-какие расчеты. Это примерно четверть миллиона долларов. После уплаты налогов, разумеется.
Казалось, в комнате вдруг стало нечем дышать. Клара не верила своим ушам. Богаты. Они будут богаты. Помимо воли она представила себе новую машину, красивое постельное белье, хороший обед в ресторане в Монреале. И…
— Следует упомянуть еще две вещи. Собственно, это конверты. Один адресован вам, миссис Зардо. — Руфь взяла его и бросила взгляд на Гамаша, который внимательно наблюдал за всем происходящим. — Другой предназначен Иоланде Фонтейн. Кто передаст ей его?
Ответом было общее молчание.
— Я возьму его, — вызвалась Клара.
Выйдя из нотариальной конторы, старший инспектор Гамаш подошел к Питеру и Кларе.
— Мне потребуется помощь в доме мисс Нил. Теперь в вашем доме, я полагаю.
— Не могу представить себе, что когда-нибудь буду думать о нем не как о доме Джейн.
— Надеюсь, вы ошибаетесь, — с легкой улыбкой возразил Кларе Гамаш.
— Разумеется, мы поможем, — ответил Питер. — Что нужно делать?
— Я бы хотел, чтобы для начала вы вошли в дом и просто посмотрели.
Больше он пока ничего не хотел говорить.
Это было довольно неожиданно, но больше всего Клару поразили запахи. Безошибочный запах Джейн, смесь кофе и древесного дыма. И еще там ощущался аромат свежей выпечки и запах мокрой псины. И аромат «Флорис», туалетной воды, ее единственной причуды. Джейн обожала «Флорис»
По дому бродили офицеры Сюртэ, снимая отпечатки пальцев, собирая пробы и делая фотографии. В их присутствии дом казался чужим и незнакомым, но Кларе казалось, что Джейн незримо присутствует здесь, среди этих незнакомцев. Гамаш провел Клару и Питера через знакомую кухню к вращающейся двери, пройти через которую им до сих пор не предоставлялось возможности. Какая-то часть Клары хотела немедленно повернуться и бежать отсюда, к себе домой. Чтобы никогда не видеть того, что Джейн так тщательно скрывала от них. Ей казалось, что, пройдя через эту дверь, она совершит предательство, обманет доверие Джейн, надругается над ее памятью, признает, что Джейн здесь больше нет и остановить их некому.
Впрочем, так тому и быть. Любопытство победило, и с таким видом, словно ее никогда не мучили сомнения, она недрогнувшей рукой толкнула вращающуюся дверь и вошла. Прямо в обжигающую ретроспекцию, короткий «обратный кадр».
Первой реакцией Клары был смех. Несколько мгновений она стояла молча, оглушенная и растерянная, а потом начала смеяться. И никак не могла остановиться. Она хохотала так, что даже испугалась, что не сможет сдержаться и обмочится от смеха. Смех ее оказался столь заразительным, что вскоре к ней присоединился Питер. И Гамаш, который до настоящего момента видел в окружающем одну только пародию, карикатуру, сначала улыбнулся, потом хихикнул и через мгновение уже хохотал во все горло. Инспектор смеялся так самозабвенно, что на глазах у него выступили слезы.
— Боже, какой ужасный вкус, Бэтмен! — обратилась Клара к Питеру, который буквально согнулся пополам от нового приступа смеха.
— Великолепно, просто великолепно, у меня нет слов, — выдохнул он и сумел показать «знак мира» [57] , прежде чем упереться ладонями в колени, чтобы не упасть. — Ты ведь не думаешь, что Джейн решила развлечься, закайфовала и вырубилась?
— Я думаю, что «кайф» — самое подходящее слово. — Клара махнула рукой в сторону умалишенных Веселых Лиц и снова зашлась в приступе хохота, который вскоре сменился икотой. Смеяться она больше была не в силах. Она вцепилась в Питера и крепко прижалась к нему, чтобы не упасть на пол.
57
Приветственный жест двумя поднятыми пальцами в виде буквы «V», рука ладонью вперед.
Комната не только выглядела возвышенно нелепой, она несла облегчение. Но вот они пришли в себя, на что понадобилось несколько минут, и поднялись наверх. В спальне Клара взяла с ночного столика изрядно потрепанную книгу К. С. Льюиса «Нежданная радость». Она пахла туалетной водой «Флорис».
— Ничего не понимаю, — признался Питер, когда они вновь спустились по лестнице на первый этаж и уселись перед камином. Клара, не в силах удержаться, протянула руку и потрогала ярко-желтые обои с рисунком Веселых Лиц. Они были бархатистыми на ощупь. У нее вырвался короткий смешок, но она надеялась, что сумеет не расхохотаться снова. Окружающее было слишком нелепо и поистине смехотворно.