Что скрывал покойник
Шрифт:
— Почему Джейн не показывала нам эту комнату? — задал риторический вопрос Питер. — Я хочу сказать, все не так уж плохо. — Они уставились на него, не веря своим ушам. — Вы понимаете, что я имею в виду.
— Да, я вполне понимаю, о чем вы говорите, — согласился Гамаш. — Этот вопрос не дает покоя и мне. Если она не стыдилась этого, то непременно должна была позволить другим людям все увидеть. А если она стеснялась, то почему не избавилась от всего этого? Нет, я думаю, обстановка сбивает нас с толку. Может быть, даже умышленно. — Он помолчал. Возможно, это и стало главной причиной появления столь ужасных обоев. Это была уловка, хитрость, отвлекающий маневр,
— В этой комнате есть что-то еще. Предмет мебели, может быть, керамика, книга. И оно где-то здесь.
Они снова принялись осматривать комнату. Клара направилась к керамике «Порт Неф», разбираться в которой ее научил Оливье. Старые глиняные кружки и миски были сделаны в Квебеке еще в начале тысяча семисотых годов, когда это ремесло только развивалось. Глиняную посуду украшали примитивные изображения коров, лошадей, свиней и цветов. Она была явно коллекционной, и Оливье наверняка завизжал бы от восторга. И сейчас не было уже никакой необходимости скрывать ее от посторонних глаз. Гамаш перевернул небольшой столик и осматривал его на предмет потайных отделений, а Питер в это время внимательно изучал сосновый сундучок. Клара выдвигала ящики гардероба, битком набитые кружевными салфеточками и расписными подставками под посуду. Она вытащила их наружу. Подставки оказались репродукциями старых картин, живописующих сельские пейзажи Квебека и сценки из деревенской жизни примерно середины тысяча восьмисотых годов. Она видела их раньше, во время посиделок на кухне Джейн, но не только там. Они получили достаточно широкое распространение. Но, может быть, в конце концов, это вовсе не репродукции? Возможно ли такое, что перед нею лежали оригиналы? Или в них внесли кое-какие изменения, зашифровав, таким образом, некое тайное послание?
Впрочем, ничего обнаружить ей не удалось.
— Идите сюда. По-моему, я что-то нашел. — Питер отошел от соснового сундучка, который осматривал. Сундук стоял на крепких невысоких деревянных ножках, высотой доходя человеку до бедра. С каждой стороны к нему были прикреплены ручки из кованого железа, а в передней части виднелись два небольших квадратных выдвижных ящичка. Насколько Питер мог судить, сундучок прозрачного соснового дерева был сработан без единого гвоздя, все соединения были выполнены в форме «ласточкиного хвоста». Доступ внутрь сундучка обеспечивала большая деревянная крышка, вот только подниматься она не желала. Каким-то непонятным образом и по какой-то столь же непонятной причине она оставалась запертой. Бювуар отодвинул Питера в сторону и попробовал поднять ее сам, к неудовольствию последнего. Как будто мог существовать не известный ему способ открывания крышки.
— Может быть, спереди вделана какая-нибудь заслонка, что-то вроде потайного механизма или запора, — предположила Клара, и они вновь принялись осматривать и ощупывать ящик. Ничего. Теперь они обступили его полукругом и молча рассматривали. Клара еще и желала, чтобы он заговорил с ней, как делали в последнее время многие коробки и коробочки.
— Оливье должен знать, как с ним обращаться, — сказал Питер. — Если в нем есть какой-то секрет, Оливье разберется.
Гамаш на мгновение задумался, а потом кивнул головой в знак согласия. Собственно, выбора у них не было. Бювуара отправили за ресторатором, и не прошло и десяти минут, как он вернулся в сопровождении знатока антиквариата.
— Ну-с,
— Ральф Лорен. А ты что думаешь? — поинтересовался Питер.
— Во всяком случае этот человек не отличался веселым нравом. Об этом сундуке шла речь? — Он подошел к тому месту, вокруг которого сгрудились все остальные. — Прекрасная работа. Чайный сундучок, сделан по образу британских ящичков для чая, которые использовались в тысяча шестисотых годах, но этот явно местного, квебекского, производства. Очень простой, но отнюдь не примитивный. Вы хотите заглянуть внутрь?
— Если вы ничего не имеете против, — ответил Гамаш, и Клара про себя подивилась его долготерпению. Она уже была готова поколотить Оливье. Торговец антиквариатом подошел к сундуку, простучал его в нескольких местах, приложился ухом к полированному дереву, а потом остановился прямо перед ним. Взявшись обеими руками за крышку, он с силой рванул ее верх. Гамаш закатил глаза.
— Он заперт, — возвестил Оливье.
— Вообще-то, мы уже догадались об этом, — заметил Бювуар. — А как его открыть?
— У вас нет ключа?
— Если бы у нас был ключ, мы бы вас сюда не приглашали.
— Разумное замечание. Послушайте, все, что я могу придумать, это снять петли на задней части. На это потребуется какое-то время, поскольку они старые и заржавевшие. А ломать их мне не хочется.
— Приступайте, пожалуйста, — сказал Гамаш. — А мы пока продолжим поиски.
Двадцать минут спустя Оливье объявил, что снял последнюю петлю.
— Вам повезло, что я гений.
— Какое счастье! — пробурчал Бювуар и указал разочарованному Оливье на дверь.
Подойдя к сундучку, Гамаш и Питер взялись, каждый со своей стороны, за большую сосновую крышку и потянули ее вверх. Она отскочила, и все четверо заглянули внутрь.
Ничего. Сундучок был пуст.
Они потратили еще несколько минут, чтобы убедиться, что в нем нет никаких потайных отделений, а потом, исполненные разочарования, вновь расселись вокруг камина. И вдруг Гамаш медленно выпрямился. Он повернулся к Бювуару и спросил:
— Что говорил Оливье? Кто разукрасил это место?
— И что?
— А ничего. Откуда мы можем знать, Джейн ли это сделала?
— Вы думаете, она наняла кого-нибудь, чтобы он выполнил эту работу вместо нее? — переспросил изумленный Бювуар. Гамаш молча смотрел на него. — Нет, вы думаете, что это сделал кто-то другой, тот, кто оставался здесь. Боже мой, какой же я дурак! — воскликнул Бювуар. — Иоланда. Когда я допрашивал ее вчера, она сказала, что занималась здесь декорированием…
— Точно! — воскликнула Клара, подавшись вперед. — Я видела, как она заносила сюда лестницу-стремянку и мешки со всякой ерундой, которую купила на складе Рено в Ковансвилле. Мы с Питером еще решили, что она собирается въехать в дом Джейн.
Питер кивнул в знак согласия.
— Получается, обои наклеила Иоланда? — Гамаш поднялся и в очередной раз пристально уставился на них. — Должно быть, у нее не дом, а настоящая уродина, если она создает в нем такие вот декорации.
— Ничего подобного, — возразил Бювуар. — Совсем наоборот. У нее дома сплошь белые, бежевые и прочие со вкусом подобранные тона, как на рекламном проспекте из мебельного магазина «Интерьер».
— И никаких Веселых Лиц? — поинтересовался Гамаш.
— Нет. И, наверное, никогда не было.