Что случилось с Гарольдом Смитом?
Шрифт:
Время: 17.55, 3 января 1977 года.
Вечер того дня, когда мы обедали в столовой с Уолтером. В какой-то степени я должен быть ему благодарен, потому что, когда он дал Джоанне визитку, я подумал.
Открытка. Ага. Точно. Открытка.
Вечером я подождал, когда Джоанна выйдет из офиса, но, памятуя о дневных накладках, проследил, чтоб она не завернула в дамскую комнату или еще куда. Она не завернула.
И мы вышли на улицу. Я следом за ней.
Догоняю.
– Джоанна. У меня кое-что для
– Неужели?
И я вручаю ей открытку. Очень знакомая сценка.
– Что это?
– Угадай.
– Рождественская открытка.
– Ты проницательная.
– Винс, но сегодня третье января.
– Скоро следующий Новый год.
Это был слабый аргумент, но прошло неплохо. Красивый жест, почти как если бы я подарил духи, но не так, ну, очевидно.Как если бы я откопал дома пустую рождественскую открытку и подумал: подарить, что ли, Джоанне?
Но эта открытка досталась мне гораздо дороже, чем вы думаете. Днем, во время перерыва на кофе, я покинул здание через окно мужского туалета на первом этаже (поскольку считалось, что мистер Несбитт следит за центральным входом) и совершил рейд по ближайшим магазинам. Нелегкое это дело – добыть рождественскую открытку 3 января. Вы не поверите: удача улыбнулась мне в выставочном зале компании «Йоркширские бензоколонки». Возвращался я тем же путем, что и уходил. Загородившись многотомным делом Макдермотта, я долго и старательно вымарывал надпись «Компания Йоркширские бензоколонки желает своим клиентам счастливого Нового года», заменив ее посланием не столь корпоративногосвойства.
И вот я подарил Джоанне открытку, мы идем к остановке, и я весьма доволен собой, я хозяин положения, достаю сигареты, предлагаю Джоанне, она говорит да, я засовываю сигарету в рот, прикуриваю и отдаю сигарету Джоанне, она курит. Я все проделал как в кино.
Но тут…
– Винс?
– Да?
– Ты девственник?
Черт, а это еще откуда взялось?
Чтобы как-то выиграть время, я засовываю сигарету в рот, закуриваю, делаю глубокую затяжку. И я выглядел бы вполне достойно, если бы меня не скрутил кашель, потому что я засунул сигарету не тем концом.
Зато меня пожалели.
– Господи, ты в порядке?
– Да, просто дым не в то горло попал.
Беру себя в руки, идем дальше, Джоанна молчит, а я думаю: на нее просто нашло, она забыла про свой вопрос.
Ну да.
– Ну и?
– Что?
– Ты девственник? Ты когда-нибудь занимался сексом?
– Я понимаю, о чем ты. Ах да, ну конечно нет. То есть да.
– Понятно.
– У меня было много девушек.
– Ага.
– Сейчас у меня тоже девушка есть.
– Ага. И как ее зовут?
– Ээ… гм… Айрис. Айрис Ротерхэм.
– Ты как-то долго вспоминал.
– Ну да. Просто мы с ней давно не виделись.
По-моему, звучало неубедительно. Особенно если теперь вспоминать – крайне маловероятно, что Джоанна
– Ты разве не видишь, что закурил с фильтра?
– Ну да.
В общем, на этом и скукожились все преимущества, которых я добился открыткой. Ну, так я подумал. Мы уже стоим на автобусной остановке, на моей автобусной остановке. Ее остановка подальше.
Джоанна стоит передо мной, смотрит мне в глаза.
Почему-то мне становится не по себе.
– Что?
Она дает мне пощечину.
– Ооо! За что?
И тогда она поцеловала меня.
Хотелось бы сказать «мы поцеловались», но это значило бы преувеличить свою роль.
Она поцеловала меня. Именно так.
И что вы, думаете, я сделал? Я поступил как настоящий мужчина.
Побежал к автобусу. А затем, подходя к дому, выкурил еще одну сигарету, двадцатую за тот день: так мой план 2 накрылся медным тазом.
Попробую снова в следующем году.
Блестящая идея от Люси
С этим пора завязывать. Нужно что-то предпринять.
Но что?
Выход нашла Люси. Умница.
Две недели вдвоем с отцом они разрабатывали этот проект. Каждый день Люси посвящала ему полчаса, в промежутке между домашним заданием и игрой на виолончели. Потом приходила с результатами к Питеру, и они совещались.
Первые попытки были многообещающими, но Люси слишком увлекалась, и в первом черновике получилось сто пятьдесят строк. Длинно, слишком длинно, сказал Питер. Прелесть поэзии в простоте и прозрачности, когда каждая строчка, каждое слово, каждая метафора сверкают, точно отполированный алмаз. Стрела, попадающая в сердце.
Короче, еще короче.
Следующий вариант состоял из пятидесяти восьми строк.
Короче, еще короче.
Питер не сильно разбирался в поэзии. Но он знал основные правила: должна быть рифма, ритм, структура. Кажется, у Люси был поэтический талант.
Ничего удивительного.
Стрела, попадающая в сердце
18.02.
Мусака остывала. Мусака торжественно стояла посередине обеденного стола, рядом примостилось блюдо с зеленым салатом. Питер, Маргарет и Люси были готовы и желали приступить к трапезе, но не имели возможности, поскольку четвертый стул пустовал.
Семейный ужин. Традиция, через которую нельзя переступить. Нерушимая, в отличие от рождественской семейной пробежки.
Что ж, пусть мусака стынет. Это будет на совести Джоанны.
В 18.03 хлопнула входная дверь.
Наконец-то: Джоанна.
– Простите, что опоздала. Автобус стоял в пробке.
– Джоанна, три минуты седьмого. Ужин стынет.
– Сейчас я спущусь.
Ну, конечно, подумал Питер, в этом вся Джоанна.
– Если бы ты щадила чувства близких,ты давно была бы дома.