Что случилось с Гарольдом Смитом?
Шрифт:
И на этом обламывается.
Что до меня, в тот вечер ни одна из заготовок не сработала.
Примерный обмен репликами:
Я: Не хотите познакомиться с симпатичным миллионером?
Она: Отвали.
Я привел вам один из самых вежливых ответов. Ч-черт.
Получив таких штук пятнадцать, я сдался.
Ну и.
Черт с ними, с этими фразами, я отправляюсь к стойке бара, куплю себе утешительный приз в виде пинты пива. И тут мое настроение портится окончательно. Потому что ко мне подходит Уолтер: на его наглой роже играет самодовольная улыбка, и он произносит ненавистное мне слово:
– Есть!
Из
Уолтер? Подцепил девушку? Куда катится мир?
– Девять с половиной баллов, черт возьми! Подцепил, да еще какую красотку! Мы целовались взасос больше часа! Пойдем, познакомлю!
Какая соль на мою рану. Уолтер тащит меня вниз по лестнице, через танцплощадку и вверх по другой лестнице, к стойке бара в восточном крыле.
– Жди здесь.
Я тешу себя отчаянной надеждой, что Уолтерова красотка, если снять розовые – нет, даже лиловые – очки, будет выглядеть не на девять с половиной баллов, а, скажем, на два с четвертью. С такой мыслью еще можно жить. Если Уолтер подцепил что-то приемлемое, я этого не перенесу.
И представьте мое разочарование. Я вижу, как Уолтер подходит к стройной молодой леди, сидящей на стульчике к нам спиной. Молодая леди протягивает руку и щиплет Уолтера за его толстую задницу.
Уф.
Но остается надежда. Ведь я еще не видел лица молодой леди.
Прошу тебя, Отче наш, сущий на небесах, пусть она окажется крокодилом. Вся в угрях, с тремя глазами, нос размером с Индию, и чтобы из ноздрей росли волосы, да что угодно.Господи, пошли ей это.
Уолтер подзывает меня.
Скрещиваю пальцы.
Я подхожу, молодая леди оборачивается.
И я вижу ее лицо.
Вы спрашиваете, разочарован ли я? Да я готов рыдать.
И дело даже не в ее лице.
А лицо, должен сознаться, премиленькое – голубые глаза, чуть вздернутый аккуратный носик, черты лица красивы: правда, под глазами морщинки, обильно припудренные. Я бы поставил ей если не девять с половиной, то семь баллов наверняка.
И все же мне хотелось плакать. Я молился, чтобы Уолтер подцепил крокодила. Но лучше бы это оказалась сестра Рэкуэл Уэлш, [xii] которая еще красивее, – кто угодно, только не эта женщина.
[xii]Рэкуэл Уэлш (р. 1940) – американская киноактриса.
Дело было не в лице, а в том, кем была эта особа.
Моя мама.
Господи боже.
Уолтер подцепил мою маму.
Уолтер – на удивление сообразительный – начинает понимать: что-то не так.
– Вы знакомы?
Мама:
– Пару раз встречались.
Бетти
Они были не разлей вода, моя мама и Бетти. Все время куда-нибудь ходили, почти каждый день. Бетти давно не была у нас в гостях. Я смутно помнил эту маленькую толстощекую женщину с химической завивкой на голове: помню, она мне говорила, как я сильно вытянулся и когда же мне в настоящую школу.
Так вот: мама и Бетти ходили играть в бинго, в кино или еще куда-нибудь. Иногда мама оставалась у нее на ночь, ничуть не стесняя – у Бетти была свободная комната. Бетти часто звонила маме, хотя на меня никогда не попадала.
Как в то Рождество, помните?
Да, мама очень сдружилась с Бетти.
Так думал я.
И лишь позднее узнал, что Бетти эмигрировала в Канаду в 1969 году.
Трудновато приходилось маме – встречаться с Бетти буквально через день.
В тот вечер в «Рокси» до меня
Правды ради скажу, что мама пыталась как-то объясниться.
ПАВИЛЬОН: ФОЙЕ КЛУБА «РОКСИ» – ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
Винс быстрым шагом направляется к выходу. Айрин идет следом.
АЙРИН
Винс, погоди! Я тебе все объясню!
Винс останавливается и смотрит на мать.
ВИНС
Попробуй.
АЙРИН (колеблется, с трудом подбирая слова)У него классная задница.
ВИНС
Вот и отлично, с чем тебя и поздравляю.
Винс уходит.
Я иду по улице. После ночного клуба воздух знобкий, но меня это мало волнует. Я все думаю про маму и Уолтера. Уолтер и мама. Мама и Уолтер.
Господи.
Мне всегда казалось, что у мамы странноватый вкус.
И я подумал: она неплохо выглядит.
И я подумал: а если мама разведется с папой и выйдет замуж за Уолтера? Тогда Уолтер станет моим отчимом.
Господи, Винс, прекрати думать.
Я сажусь на скамейку.
Я стараюсь не думать.
Но нет худа без добра, и нет добра без худа. В конце концов, я должен радоваться, что это произошло. Потому что иначе я не оказался бы там, в нужном месте и в нужный час. И то, что произошло дальше, могло бы никогда не произойти.
И вся моя жизнь пошла бы по-другому.
1977. Скамейка, Южный Йоркшир
Запомните время: 1977 год.
И место: Южный Йоркшир.
По телевизору и в новостях только и говорили, что о панках, особенно о «Секс Пистолз». [xiii] Помню, в одной вечерней передаче ведущий распинался, что, мол, панки ругаются почем зря, употребляя словечки, которые прежде невозможно было услышать по телевизору, тем более в вечернее время, когда семьи собираются за ужином: «дрочила», «хренотень» и тому подобное. Говорят, один пожилой дяденька так возмутился, что разбил собственный телевизор. Весьма глупо с его стороны, но история попала на страницы газеты, которую читал мой отец. Так я узнал про панков. Потом, помню, они написали песню «Боже, храни королеву», и там были крайне шокирующие слова насчет нашего монарха и ее серебряного юбилея. Песню запретили на радио, и, естественно, она сразу же заняла верхние строчки музыкальных хит-парадов – чуть ли не второе место, а может, на самом деле и первое, но такого бы просто не допустили, так? Помню, мне очень хотелось купить пластинку с той песней, чтобы хоть послушать, про что она. Но в одной из новостных программ по радио прокрутили фрагмент, и я подумал: из-за чего столько шума, песня-то – ужас.
[xiii]«Секс Пистолз» (1975–1978) – британская панк-группа, основоположники панк-рока, лидер – Сид Вишез.