Что такое Израиль
Шрифт:
Не во имя равноправия я привожу повсюду арабские названия, но потому, что они должны помочь путнику найти дорогу. Израильтяне Нагорья, как правило, не знают названий холмов и долин. Живущие в Иерусалимском коридоре и новых поселениях обыкновенно понятия не имеют даже о том, как называется вади возле их дома, холм напротив него. Их оторванность от местности близка к городской.
Уже упоминавшийся нами в связи с пещерой Св. Харитона Эли Люксембург, автор романа «Десятый голод», правый националист, так описывает типичное поселение – Гивеон:
…они живут в бывшем лагере Иорданского легиона, как в крепости осажденной: обнеслись заборами из колючей проволоки, поставили вышки с пулеметами, на воротах –
Если большинство поселений привлекает безземельных израильтян, которые не видят другого выхода из городской тесноты, то более удаленные от Иерусалима колонии возникли на идеологической основе. Они зачастую связаны с национально-религиозным движением Гуш эмуним (Союз верных). Они так же оторваны от своей местности, но исполняют роль местного раздражителя, как, например, поселенцы Элон-Море, занявшие гробницу Иосифа в Наблусе.
В некоторых из них возникла мелкая промышленность, существующая благодаря щедрым кредитам и субсидиям. В религиозных поселениях доход приносят иешивы [29] и школы по изучению еврейского Закона, которым охотно помогают из-за границы.
К внешнему миру поселенцы непримиримо враждебны. Как-то, задержавшись на горе Гаризим в канун субботы, мы искали ночлега и заехали в новое поселение Браха, куда ведет грунтовая дорога с вершины горы, от руин храма самарян. У въезда в поселение нас остановили солдаты-резервисты, проводившие здесь весь срок службы. Они охотно предложили нам переночевать в их бараке, но сказали, что сперва нужно договориться с поселенцами: они хозяева. Мы пошли по темной улице меж бетонных кубиков с припаркованными возле них машинами к дому секретаря Брахи. «У нас посторонним делать нечего, – отрезал секретарь, высокий поселенец в кипе. – Ничего страшного. До Иерусалима всего пятьдесят километров. Езжай осторожно и доедешь».
29
Иешивы (ешивы) – высшие религиозные учебные заведения, готовящие раввинов. – Ред.
И, надо сказать, это нас не удивило. Даже в субботний вечер поселенец может прогнать семью с детьми. Не удивило потому, что однажды, до этого эпизода, мы забрели в поселение Текоа, к югу от Иерусалима, по тропе, ведущей от развалин лавры Св. Харитона. В Текоа нас приветливо встретили пожилые солдаты-резервисты (милуимники), поставили на огонь финджан с кофе, принесли холодной воды. Не успели мы пригубить кофе, как прибежали поселенцы и закричали на солдат с сильным русским акцентом: «Что вы тут кофе с ними распиваете?! Вы должны проверить у них документы и выставить их с нашей территории!» Я подумал, это новые иммигранты, всего боятся, и заговорил с ними по-русски, чтобы успокоить. Но это только дало им возможность выразить свои чаяния на родном русском. «Посторонним вход воспрещен!» – заорали они и прогнали нас, не дав отдохнуть.
Если уж поселенцы так недоброжелательны к евреям, понятно, как они относятся к палестинцам. Вот заголовки газетных статей: «Поселенец убил из автомата верблюдов бедуина», «Поселенец застрелил девочку в Шхеме», «Поселенец открыл огонь по проходившей мимо машине», «Поселенцы учинили массовое убийство в медресе Хеврона», «Поселенцы сожгли базар» и т. д.
Нагорье страдает от оккупации. Если бы царь Давид жил в Дура-эль-Кари, он не смог бы подняться на святую гору для приношения жертвы Господу – поселенцы Бейт-Эля закрыли путь к вели Шейх-Абдалла. Это не единичный случай. Как уже говорилось,
Для создания новых поселений у крестьян Нагорья были отняты многие тысячи дунамов земли. Оккупационные власти считают все общинные земли, не приватизированные при англичанах (то есть большую часть), еврейской собственностью и отбирают ее у владельцев. Для этого, например, поля села Акраба были облиты гербицидом.
(Ссылаясь на «соображения безопасности», поселенцы не позволяют крестьянам собирать урожай. В последние 30 лет положение постоянно ухудшается, поселенцы захватывают поля, портят источники, жгут оливы, армия же всегда становится на сторону поселенцев. Об этом более подробно говорится в моих других книгах, в рассказе «Зеленый дождь Ясуфа» и прочих.)
Поначалу могло показаться, что оккупация не намного ухудшила жизнь крестьян Нагорья. От нее в первую очередь страдали образованные палестинцы, не находившие себе занятия на патриархальном слаборазвитом Западном берегу Иордана, а крестьяне даже видели преимущества в новом режиме. Но потом, по мере того как участились захваты общинных, а впоследствии и частных палестинских земель, крестьяне с ужасом увидели, что их медленно, но верно вытесняют в небытие. Последовали два жестоко подавленных восстания, оккупация стала тяжелой и неприемлемой, но «независимость» мини-Палестины – 22 % территории подмандатной Палестины с миллионом беженцев 1948 года – не альтернатива оккупации.
Крестьяне и бедуины навряд ли выиграли бы от получения такой «независимости». Ими правили бы вместо еврейских офицеров свои, арабские бюрократы. И вовсе неприемлема подобная «независимость» для жителей Газы – лишившихся земель беженцев. Человечество не учится на своих ошибках. Лучшими временами в истории Палестины были те, когда страна входила в состав региональных держав: персидской, эллинской, римской, византийской, арабской. Палестинцам предлагают утешиться цветной тряпкой флага и музыкой гимна, но от такой фата-морганы выигрывают лишь жадные до власти люди. Народ проигрывает от этого, как проиграли иудеи, сменив свое место в эллинской ойкумене на кровожадных Хасмонеев. Как правило, народ и не идет на крайности, пока имперский режим нормально функционирует. После завоевания Палестины Александром Македонским в 332 году до нашей эры иудеи без малого 200 лет спокойно мирились со своим положением, и если бы не эксцессы Антиоха Эпифана, революции Маккавеев не произошло бы.
В наши дни независимость привела многие страны третьего мира к дурному управлению, военным режимам, диктатурам. Арабская мини-Палестина также стала бы диктатурой почти наверняка. (Это предсказание во многом сбылось: норвежские соглашения увенчались созданием ограниченной автономии, но не решили проблем. Для палестинских крестьян и мастеровых жизнь под властью Арафата, а потом Аббаса не стала лучше, чем была в 1970 году. Все чаще мы слышим об арестах и пытках политических оппонентов, о растущем отчаянии, которое не смыть независимостью.)
Следующим шагом для Палестины должно быть не отдельное государство на Западном берегу, не правительство Рамаллы рядом с правительством Тель-Авива, но федерация самостоятельных автономных коммун «от Дана до Беэр-Шевы», а впоследствии – участие в более широкой федерации Сирии, включающей Ливан и Иорданию. Еще одного центрального правительства с еще одним набором лидеров Нагорью не снести.
Палестинцы, соглашающиеся с переделом для решения «палестинской проблемы», движимы отчаянием. Они видят, что оккупация становится более тяжкой, что они теряют и землю, и воду, и элементарные права человека на жизнь и справедливость. Они опасаются нового изгнания, и не безосновательно. Оккупация может привести к фашизации Израиля и массовой депортации – как в Иерусалимском коридоре в 1948 году.