Что-то кроме магии
Шрифт:
В своем кабинете Снейп запер дверь и остановился в раздумье. У него осталось несколько спокойных часов, нельзя потратить их впустую. С чего начать? С самого простого.
— Господин Барон!
Призрак безмолвно выплыл из стены.
— Заберите, пожалуйста, щит. Пусть он хранится в надежном месте, пока... Словом, пока не определятся обстоятельства.
Барон снял со стены слабо мерцающий серебряный диск, висевший там со времени первой попытки открыть дорогу на остров Авалон. Моргана молча проводила его глазами и печально вздохнула. Как и большинство портретов, она знала о договоре директора и декана: слухи
— Госпожа Моргана, вы помните о своем обещании? — на всякий случай уточнил Северус.
— Помню, — с непривычной для нее серьезностью ответила она. — Я понимаю, чем ты рискуешь.
— Кэдоган сидит на восьмом этаже и ничего не знает, а у Полной Дамы памяти хватает только на пароли, — заметил Барон. — Остальные портреты, за исключением директорских, людскими делами не интересуются. А Хранители будут молчать, ты знаешь.
Призрак со щитом исчез. Северус огляделся: за пятнадцать лет бывшие апартаменты Слагхорна мало изменились, разве что прибавилось книг на полках. Вернется ли старый зельевар, или у кабинета будет другой хозяин — все можно оставить на своих местах. За небольшим исключением... Убийце и двуличному гаду друзья не положены, а если таковые все же имеются, значит, и у них что-то нечисто. Снейп собрал с каминной полки старые колдографии Квиринуса и Алана на раскопках, Бернадетт и Кристофера, супругов Блишвик, завернул в бумагу, позвал домовика и велел отнести в Выручай-комнату. «Спрячь подальше, чтобы никто не нашел даже случайно». Осталось организовать рабочий беспорядок на столе — и готова полная иллюзия того, что декан убегал из своего кабинета в спешке и покидать его насовсем не планировал.
Закончив с этим, он вышел из замка. Сегодняшний день был братом-близнецом вчерашнего — такой же умытый и радостный. На фоне голубого и зеленого стены Хогвартса возвышались хмурым серым монолитом, и впервые в жизни Северус увидел в них не родной дом, надежный и величественный, а душный и мрачный склеп.
На двери сторожки болтался ярко-красный вопиллер. Снейп поддел его волшебной палочкой, и потешная лопоухая рожица проговорила нараспев голосом Трелони: «Ушли смотреть единорогов, вернемся к ночи, ай-ай-ай, декан серьезный и суровый, без нас ты сильно не скучай!»
А он-то надеялся, что все злые шутки судьба сыграла с ним вчера... Мысль о возвращении в замок вызывала невыносимую тоску. Куда угодно, но не под одну крышу с Дамблдором! К счастью, в окрестностях жилища Квиррелла проходила граница антиаппарационного барьера.
* * *
Воронка перемещения открылась именно там, где нужно: у каменной ограды кладбища в Ньюарке. Северус невольно взглянул на небо и замер: ему почудилось, что он видит воздушного змея... Но нет, то был всего лишь магловский самолет. Память рванулась к старому чудаку, к его душевной мудрости, которой сейчас особенно не хватало, потому что реальность, как всегда равнодушная, не предлагала ничего, кроме могильного камня с двумя датами да беззаботного птичьего щебета. Бесцельно побродив между могилами, Северус зашел в церковь.
Здесь эхо гулко разносило звук шагов, по-прежнему
— Добрый день, профессор Снейп, — оказывается, отец Саймон закончил разговор с дамами и теперь стоял в проходе, по обыкновению сложив руки на животе и спрятав кисти в рукава.
— Здравствуйте. В прошлый раз вы называли меня «мистер». Навели справки?
— Миссис Квиррелл-старшая любит рассказывать о делах своего сына. В том числе о его лучшем друге, декане факультета Слизерин. Позволите сесть?
Северус пожал плечами:
— Вы тут хозяин.
Чуть слышно шелестя, мимо прошли давешние женщины. После их ухода сделалось совсем тихо. Отец Саймон сидел прямо, склонив голову и закрыв глаза.
Северус разглядывал распятие. Гвозди в ладонях, терновый венец, кровь на лице, ребра вот-вот разорвут желтоватую кожу...
— Почему он позволил сотворить с собой такое? — вопрос будто по своей воле слетел с губ. — Ведь он же бог?
Саймон, казалось, ничуть не удивился вопросу.
— В тот момент Иисус был человеком, — спокойно ответил он, не меняя позы и не открывая глаз.
— Но как же он тогда воскрес? И он, насколько я помню из курса магловедения, еще какие-то чудеса творил...
Киприанит повернулся к нему и открыл глаза. Разговор явно заинтересовал его.
— Что-то подсказывает мне, вы пришли сюда не за разъяснением евангельских вопросов... Скажу так: некоторые склонны причислять Христа к волшебникам.
— Тогда тем более непонятно. Средневековые волшебницы ради забавы горели на кострах, легко избавляясь от ожогов. Что же, Иисус был настолько слабым магом?
— Вероятно, все дело в отношении. Ведьмы забавлялись, а он... — Саймон запнулся, подбирая нужное слово, — наверное, он не мог иначе.
— Отчего же? — Северус почувствовал, что и его начинает увлекать эта странная беседа. Несмотря на совершенно чуждую ему тему, в ней ощущалось что-то важное, единственно нужное сейчас. — Почему не освободился, не покарал своих мучителей?
— Знаете, иногда я тоже спрашиваю себя об этом... Сомнения и вера — слова с противоположным значением, и тем не менее я и верю, и сомневаюсь, — Саймон вздохнул и грустно улыбнулся: — Удивлены моей откровенностью? Но мне отчего-то кажется, что мы с вами похожи: в вашей душе тоже идет борьба веры и сомнения.
— Вы правы, — угрюмо подтвердил Снейп. — Но только моя вера, в чем бы она ни заключалась, не помешает мне сопротивляться, пожелай кто-нибудь заколотить гвозди в мои ладони. В этом-то я не сомневаюсь.
— Надеюсь, это в самом деле так.
Северусу почудилась насмешка в его голосе, и это неожиданно взбесило. Он вскочил с места и выбежал в проход, обращаясь не то к священнику, не то к распятому.
— Да, так! Если ты, имея силы к сопротивлению, позволяешь убить себя, значит ты... ты трус!