Что-то остается
Шрифт:
Норв между тем быстро, вполголоса рассказывал. Опять же, краем уха я уловила:
— Нет, какие приятели… спор у нас был… мы не то, чтобы серьезно… поначалу… в четыре кнута… потом ножи… шутя обезоружил… я, господин хороший, такого и не видел никогда… ну, и собаки, конечно… не отозвал — разорвали б в клочья…
И это говорил Норв, который и под пытками не признался бы, что какой-то косматый дикарь, даже при помощи двух собак чуть не отправил на тот свет четверых прожженых контрабандистов. У меня хватило
Я прилаживала на запястье пациенту платок с сосульками, когда вернулся псевдо-актер со своим тамбуринчиком. Он что-то сказал спутникам, они снялись, оставив деньги, и покинули зал. Даже не окликнули Данку, которая колдовала на кухне, наверняка желая поразить гостей своим кулинарным искусством.
Через некоторое время явился Норв. Лицо у него было потрясенное и в то же время сосредоточенное. Не говоря ни слова, он перегнулся через стол и отвесил брату затрещину. Волг попытался вскочить, но Лант и Ньеф держали крепко. Волг зарычал что-то по альхански и получил вторую затрещину.
— Ур-род, — выговорил Норв сквозь зубы, — Щ-щенок, — сплюнул на пол, выпрямился, — Собираемся, ребята. Сейчас же. Голубушка, — он щелкнул пальцами и посмотрел на меня. Неприязненно? С сожалением? — Выйди-ка со мной на два слова.
Он направился через кухню во двор. Я за ним. Раскрасневшаяся Данка повернулась от плиты, взглянула недоуменно.
— Мы уезжаем, Дана. Скажи отцу.
— Так скоро? Вы же хотели…
Норв уже вышел. Через двор двинулся к конюшне.
Мне пришлось встать в дверях, глядя, как он седлает четырех верховых и четырех вьючных лошадей. Норв не собирался отрываться ради меня от дела.
— Эти трое в Долгощелье отправились, — объявил он, затягивая подпругу. — Сычом твоим интересовались. Если ты, вроде моего идиота, еще ничего не поняла, спешу обратить твое внимание — это серьезные люди. Это очень серьезные люди. Я не желаю с ними связываться и тебе не советую.
— Что они говорили про Сыча?
Он повернулся, прищурился.
— Они ничего не говорили. Говорил я. Кажется наговорил слишком много.
Норв провел мимо меня оседланную лошадку. Оставив ее во дворе, вернулся. Задержался напротив.
— Альса… кажется, про тебя я ничего не сказал. Не благодари, просто к слову не пришлось. Собиралась сваливать — сваливай. И поскорее. Сегодня же. Бери своего инга — и вали к дьяволу. В Долгощелье не суйся.
— Почему?
— Ты дура, но я не желаю тебе зла. Напротив. Предупреждаю, видишь? Уходи.
Он похлопал меня по щеке и отправился за следующей лошадкой.
— Норв!
Мимо опять проплыл лощеный гнедой бок.
— Не торчи в дверях, мешаешь. Уходи, я сказал.
— Норв!
Он больше не обращал на меня внимания.
Во
— Лант, парня нельзя просто так оставить. Его надо показать сестрам.
— Времени нет, подруга. Не развалится.
— А если с рукой что-то серьезное?
— Сам виноват. Посторонись.
Я отошла. В дверях стояла Данка — растерянная, озабоченная. За ней возвышался Имори.
Эрб отодвинул засов, распахивая большие ворота. Вдоль створки во двор скользнула громоздкая черная фигура, закутанная в плащ.
— Ой, кто это? — удивилась Данка.
Во тьме капюшона зловеще светились две желтоватые точки. Господин вампир собственной персоной. Не дождался, когда я выйду.
Он направился в мою сторону, неловко увернулся от лошади и уткнулся прямо в грудь материализовавшегося перед ним Имори. Отпрянул испуганно.
— Многовато незнакомцев за одно утро, — буркнул Имори.
Движение, слишком быстрое, чтобы отреагировать — капюшон слетел прочь, явив тонкую шею и узкое странное лицо, удивительно диссонирующие с тяжелой нелепой фигурой.
Теперь все таращились на бедного Стуро, даже альханы.
— Кто еще такой? — рявкнул мой телохранитель, профессиональным своим чутьем определивший, что это вам не наделавшая паники троица, и рявкать на парня можно без опасений.
Жесткие складки плаща подозрительно шевельнулись. Стуро отступил на шаг.
— Имори, это ко мне… то есть… ну, что вы на него все уставились? Это Мотылек, Сычов приятель.
Пауза.
Я обогнула Имори — Стуро сейчас же уцепился за мою руку. Он тяжело дышал.
— Не бойся, милый. Они не посмеют сделать тебе ничего плохого.
— Ты хочешь сказать, это и есть та тварь, которую ты… изучала?!
Имори потешно хлопал белесыми ресницами. Я ожидала, что Норв скажет на прощание какую-нибудь сальность, но он только усмехнулся невесело.
— Айда, ребята. Нечего зря по сторонам зевать. Пора нам. Прощай, Эрб. Прощай, Дана. С Богом, голубка.
Альханы повскакивали в седла и нестройной группой выехали за ворота. Донесся заливистый свист и лошадиный топот — кавалькада удалялась в сторону перевала.
С Богом, Норв. Больше не увидимся.
Пальцы Стуро сильнее сжали мою ладонь. Губы ткнулись в ухо.
— Ты что-нибудь узнала? Узнала, да? Где он?
— Здесь были люди, — ответила я, — Те, кого Ирги ждал. Те самые.
Лицо Стуро стало как кора у вяза, серо-зеленое. В глаза смотреть — только душу выворачивать. Я опустила голову.
— Наверняка ты их видел, этих людей. Они оставляли лошадей у крыльца, когда заходили в трактир. Они недавно уехали. В Долгощелье.
— Трое… — прошептал Стуро.