Что творится под этой крышей
Шрифт:
— Раздевайся и ныряй. Там пледик лежит, вон там, — я показала пальцем, где пледик, и потом до меня дошло, что слова на моём языке всё-таки сегодня брыкаются. — Ой... В смысле, разувайся. Я не хожу там в обуви.
Черти, похоже, получили поставку, потому что работа опять закипела, и я закипела, стало дико стыдно. Мой взгляд опять начал искать себе важные дела где-то не там, где Честер, но я даже не глядя чувствовала его улыбочку, откровенно показывающую, что он понял всё и гораздо больше, и совершенно не осуждает.
«Он сейчас ещё и пошутит
Он сказал:
— Какая у тебя библиотека интересная.
А его голос говорил: «Хочешь, я в этой прекрасной библиотеке разденусь?», я слышала это предельно ясно. И ответила очень чётко:
— Да. Можешь почитать что-нибудь. Я пойду.
— Ты бросишь меня одного?
Он дразнился, я слышала это по его насмешливому тону, в котором не было желания как-то подколоть или напугать, но смутить — точно да.
«И у него получилось.»
Я указала дрожащей рукой на полку с выключателями и сказала:
— Там зарядки для телефона, три разные, и два выключателя, левый для верхнего света, правый для гирлянды. На маленьких лампах свои отдельные, если захочешь почитать. Плед вон там. Тут вода и стаканы, — я открыла дверцу и увидела пустую бутылку, схватила её и сказала: — Закончилась, я принесу. Я сейчас приду.
Я попыталась развернуться и сбежать, но он поймал меня за плечо и сказал:
— Дай мне телефон, я своим позвоню, скажу, чтобы не ждали.
— На, — я не глядя протянула ему телефон и вышла через дверь на хлипкую лестницу, не решившись спускаться через люк — боялась, что руки меня не удержат в таком состоянии и я упаду.
Спустившись до середины лестницы, я окончательно потеряла остатки сил и осторожно села на ступеньку, схватилась за голову и крепко зажмурилась, видя перед глазами вымышленный клип про Честера, где он раздевается и приглашает меня под этот прекрасный пледик.
«Нет, только не сейчас. Мама сегодня с ночи, значит...»
Я стала считать на пальцах её смены, с каждым следующим пальцем расстраиваясь всё сильнее, я не хотела ждать, я хотела с ним под плед сейчас, срочно.
«Нет. Надо... Что делают в таких случаях? Холодный душ? Отвлечься на что-нибудь другое?»
Я не знала, что делать, поэтому решила делать всё по плану, встала и пошла за водой, набрала её на кухне, пошла в свою комнату, чтобы поставить бутылку наверх через люк и не тащиться с ней по лестнице. Увидела свой ноутбук, решила, что Великая Санья мне очень поможет, включила его и открыла мессенджер, чтобы написать ей. И увидела непрочитанное сообщение от Альбины: «Я так и знала, что ты врёшь».
Возле её имени светился карандашик набираемого сообщения, я смотрела на него, ощущая тошноту от страха. Она писала так долго, как будто целый роман строчит, мне становилось хуже с каждой минутой её яростного молчания. Потом сообщение появилось, совсем не такое огромное, как я ожидала: «Ты хороша, конечно, прямо уважаю. Подготовилась — и аккаунт в игре создала, и мальчика подходящего упросила прийти прикинуться твоим
«Тогда откуда звук?»
Музыка играла, очень тихо, но зато попадала в ритм ударов барабанщика у меня на экране.
«Синхронизация мессенджера, в телефонном приложении и в браузере ноутбука. У Честера мой телефон. Он открыл видео одновременно со мной. И всё прочитал...»
Музыка прекратилась, я тоже остановила видео и вернулась к переписке, там Альбинка яростно набирала следующее сообщение: «Этот концерт был в прошлую пятницу, и он там с длинными волосами. А ты рассказывала про стрижку. Ты серьёзно заставила его ради поддержки твоего вранья обрезать волосы? Он тебе денег должен, что ли? Я в шоке».
«Я тоже.»
Она продолжала набирать сообщения, я сидела неподвижно, как замороженная. Она написала: «Он тебя хоть до дома довёл, или вы у дверей рассчитались и он домой поехал? А Андрюха вам осознанно подыгрывал, или вы его в тёмную использовали? Бедный наивный мальчик».
Следующее сообщение пришло от меня, изображение, оно загрузилось и я увидела фотографию ухмыляющегося Честера на фоне моей книжной полки, это он хорошо выбрал — вряд ли хоть где-нибудь в мире есть ещё одна такая же полка с двумя выключателями, розеткой и тремя зарядками для разных телефонов. Она перестала печатать, он написал: «Привет) Маша за водой пошла. Не волнуйся, я её проводил».
Тишина в эфире провисела бесконечную секунду, потом он написал: «Твой тупой истеричный высер я удалю и Маше о нём не скажу. А ты, если захочешь ещё раз в чём-нибудь покопаться — купи навоза, займись грядками».
Я беззвучно ахнула и закрыла рот двумя руками — я никогда в жизни Альбинке не говорила ничего даже близко похожего, в наших отношениях стервой была она, я была паинькой. Она так долго молчала, что я уже поверила, что она вообще не ответит, но она ответила: «Вы врёте оба. Вы не могли познакомиться в игре неделю назад, твоего аккаунта тогда не существовало», он ответил мгновенно: «Я играл с другого аккаунта, дура».
Опять повисла тишина, надолго. Я не дышала, никто ничего не писал, потом верхнее Альбинкино сообщение исчезло, потом следующее, и следующее. Я испугалась, что фотка Честера тоже исчезнет, и быстро сохранила её на жёсткий. Он дождался, когда она удалит все свои сообщения, и написал: «Будешь общаться с Машей в таком тоне — я сделаю так, что подругами вы больше не будете». Сообщение отметилось прочитанным, он стал удалять свои сообщения сверху вниз, пока не удалил все. Я открыла его фотографию на весь экран и закрыла себе руками глаза — я даже так не могла на него смотреть. Пришлось закрыть.