Что за чушь я сейчас прочитал?
Шрифт:
– Большую часть времени вы их видеть не способны, – продолжил Джон, – так же, как не способны заметить бактерии в тако, пока через три часа вас от тошноты пополам не скрутит. Но мы с Дэйвом особенные. Благодаря кое-каким наркотикам, мы смогли заглянуть за грань, увидеть непотребства, которые эти нечестивые ублюдки творят вдали от чужих глаз, увидеть все их жидкости, брызжущие в наш мир. Мы столкнулись лицом к лицу с существами, которые снятся в кошмарах вашим кошмарам. В первый раз Дэйв даже не дрогнул, он лишь сказал: «Хочешь увидеть настоящее чудовище? Оно перед тобой, сучка».
– А еще не верьте ни одному слову Джона, – сказал я. – У него есть привычка… преувеличивать.
Тед заметил, что в потоке этой
– Но убить-то этих тварей можно, так?
– Ну, вроде? – откликнулся я.
– У вас есть аккаунт на «Фейсбуке»? Была у вас когда-нибудь назойливая бывшая или еще кто-нибудь, кого вы просто время от времени блокировали? Ну вот, если уничтожить тело одной из этих тварей, эффект будет примерно тот же. Она уберется с глаз долой, но не исчезнет навсегда. И встретитесь ли вы с ней снова, зависит только от того, хватит ли ей упорства. Но попробовать обычно стоит.
Тед кивнул. Без страха, без недоумения – он был солдатом: оценивал ситуацию и выслушивал информацию по делу, отбросив эмоции.
– Как если бы повстанцы сбили один из наших дронов, – сказал он.
– Да, эта аналогия, пожалуй, гораздо лучше, – отозвался я.
Мы повернули в практически заброшенный технопарк, и вскоре перед нами уже возвышалась сводчатая кирпичная крыша, расположенная, как оказалось, посреди озера: старая парковка у завода скрывалась под тремя дюймами воды, по которой стучали дождевые капли. Из всех жутких заброшенных мест города N это было, пожалуй, жутчайшим и заброшеннейшим. Печально известный ледовый завод, который многие местные считали порталом в Ад.
Думаю, нужно пояснить.
Видите ли, не далее чем в сороковых годах холодильники могли позволить себе только богатенькие придурки. Все остальные перебивались холодильными шкафами – настоящими деревянными шкафами, которые охлаждали покупными блоками льда. Эти огромные блоки производили на заводах вроде той развалины, к которой мы сейчас подъезжали. Ее закрыли в ранние шестидесятые – над каждым окном этого полуцилиндрического здания виднелись тусклые следы, оставленные на кирпичных стенах пожаром.
Ах да, насчет «портала в Ад». Завод закрыли после ужасающего пожара в тысяча девятьсот шестьдесят первом, причину установить так и не смогли. Вероятно, пламя было настолько жарким, что расплавило изнутри кирпичные стены. Знаю, звучит бредово, но, по словам Чавка (добровольно помогавшего тушить пожары и знакомого с темой), если температура поднимается до четырех тысяч градусов по Фаренгейту [1] , глина в кирпичах плавится как воск. Говорят, пожарные даже не тушили здание – просто стояли вдалеке и смотрели, как гудит, точно в домне, пламя и погибают от чистого жара деревья в радиусе ста ярдов. А потом, спустя всего несколько минут после приезда пожарных, опустилась темнота, словно кто-то щелкнул выключателем. Когда конструкция остыла, внутрь заглянули городские чиновники: покивали, заколотили двери и уговорились больше об этом не упоминать. Завод и саму землю так никто и не выкупил – вероятно, боялись, что мнимый портал снова откроется, а страховка не покроет ущерб (да и кто захочет доказывать в суде, подпадает ли Ад под Божий промысел?).
1
2200°C. (Прим. пер.)
История звучит, конечно, просто смешно. Портал в Ад – не материальная огненная бездна. На древнееврейском Ад называют Геенной, по имени существовавшего в библейские времена за пределами Иерусалима места – долины, в которую люди стаскивали всякий хлам, чтобы там его сжечь. Они выкидывали на гниющую горящую свалку трупы грешников, таким образом
Ну а еще в шестидесятых холодильники стали общедоступными, так что вкладывать деньги в завод все равно было бы глупо.
Оставляя за собой две линии следов от шин-елочек, мы въехали в мелкий пруд, в который превратилась парковка. Автомобилей мы не увидели, да и никаких других признаков чужого присутствия не было.
– Давайте медленно объедем завод. Оценим обстановку, – предложил Тед.
– Так, – сказал я ему, – когда мы окажемся внутри, прошу, держите в памяти, что Нимф, кем бы он ни был, точно не мерзкий курящий педофил в костюме, я уверяю вас. То, что вы увидели в тот день около своего дома, – лишь образ, в котором эта сущность выбрала вам показаться. Сейчас она может выглядеть совершенно по-другому. Понимаете?
– Что-то вроде маскировки?
– Однажды роскошная девушка попросила нас с Джоном осмотреть захваченный привидениями дом ее родителей. Мы вошли внутрь, дверь за спинами захлопнулась, а женщина распалась на части. На ее месте остался только клубок змей с чешуей цвета платья, в которое она была одета.
Тед постарался это себе представить.
– И вы ни разу за все время разговора не заметили, что она состоит из змей?
– У них для этого есть, эм, свои приемчики, – вставил Джон.
– А потом Джон начал встречаться с девушкой по имени Ники – и я предполагал, что она состоит из змей, но оказалось, что она просто сама по себе такая, – сказал я.
– Она всегда была очень мила с тобой, Дэйв.
– А мой голос по телефону… – произнес Тед, – …думаете, эта тварь забрала Мэгги, притворившись мной? Это я там увижу – самого себя?
Я пожал плечами.
– По опыту скажу: полагаться на опыт не стоит.
Мы сделали полный круг и остановились примерно в тридцати футах от главного входа. Джон припарковал джип задом к зданию и не стал глушить двигатель: в нашей работе всегда готовишься к тому, что через полминуты придется в дикой панике улепетывать к канадской границе.
– Что ж, – произнес Тед, передернув затвор пистолета и снова убрав тот в карман брюк, – давайте сразу готовиться к западне. – Он кивнул на здание. – Всего два входа. На них пропускные пункты. У меня есть веревки и крюки. Предлагаю забраться на крышу, спуститься по веревке к окнам и свалиться этим ублюдкам на головы.
– Я при приземлении сломаю обе лодыжки, а через мгновение – еще и шею. Нет, мы воспользуемся старым добрым «парадным входом». По крайней мере мы с Джоном.
Теда этот ответ, кажется, весьма огорчил, но он не стал спорить. Мы подошли к багажнику джипа, чтобы забрать оружие. Тед вынул автомат М4 (который я узнал, потому что стрелял недавно из такого в видеоигре) и дробовик, который он на всякий случай закинул себе за плечо. Джон вытащил свою пушку с шестидюймовым стволом и баллоном со сжатым воздухом – из таких пушек на баскетбольных матчах футболками в толпу стреляют – и пристегнул к спине. Мне предстояло нести маленький полинялый деревянный крест – предположительно вырезанный из тех самых досок, на которых распяли Джима Кэвизела в «Страстях Христовых». К нему были примотаны скотчем два динамика «Боус», батарейки и айпод-шафл с загруженными в него балладами восьмидесятых годов.