Чтоб грани страха перейти...
Шрифт:
– Как вы и предполагали…
– Эти ублюдки использовали меня так же, как беднягу Крауча.
– Вас? Этого не может…
– Барти знал от отца, что Дамблдор поручил мне заботиться о Поттере. И мог быть уверен, что Гарри дойдет до конца Турнира невредимым. Но на Черном озере он чуть не погиб. Тогда они запаниковали.
– И Барти явился в Хогвартс?
– Он давно тут ошивался. Я подозревал неладное, но мне в голову не могло прийти, что это он. Как я понял, он должен был выпить
– И привести Гарри к Кубку, который был порталом…
– Верно. Барти заранее сварил зелье, но не думал, что его понадобится так много. Ему пришлось варить еще – уже здесь, в школе. И воровать ингредиенты у Снейпа.
– А Снейп все подозревал Гарри…
– Как видишь, паршивый щенок умеет играть на чужих слабостях.
– А мистер Крауч? Тогда, после второго тура, вы говорили с ним…
– Он начал сопротивляться заклятию еще зимой. Как-то перед Рождеством вызвал меня в “Три метлы”, обещал рассказать что-то важное. Мы просидели полдня, но он так ничего и не сказал, а под конец понес какую-то чушь и удрал. Я решил, что он спятил.
– Я видела его в тот день! Я налетела на него в дверях паба.
– Потом он, кажется, пытался поговорить с Дамблдором, но из этого ничего не вышло. А тогда у озера… Он просил встретиться с ним вечером, на окраине Запретного леса. Твердил, что боится слежки. Я согласился. Барти, конечно, пронюхал об этом и…
– …и убил его… Убил собственного отца…
Кивнул молча.
– А вы… Как же он…
– Я не так неуязвим… как мне бы хотелось, Мэгги. Он напал со спины. Мы долго боролись. Ему удалось наложить Империус.
– Значит, все это время вы…
Вдруг почувствовала – дрожат губы. Отвернулась. Взгляд упал на сундук для нечисти.
– Мерлин мой… вы… я даже представить не могу, как…
– Мэгги…
Так близко. Не оборачиваясь, наощупь – широкая ладонь, грубый бугор ожога.
– Мэгги…
– Если бы я догадалась раньше… Всего этого не случилось бы. И… Седрик… Это я виновата…
– Нет, Мэгги. Это я виноват. Я должен был сопротивляться Империусу. И я сопротивлялся. Но этот ублюдок Барти…
Взглянула – и вдруг поняла. Сердце замерло, а потом забилось снова – какой-то новой болью. И новой радостью.
И в правом, живом глазу промелькнуло будто…
– Он… ничего тебе…
– Нет! Ему ведь нужно было до конца играть роль.
– Кхм… Как ты догадалась?
– Часы.
Из жилетного кармана вынырнула серебряная крышка с узором-трилистником.
– В тот вечер, когда он влез сюда… мы дрались. Часы закатились под комод. Он, видать, не заметил. А я не сказал ему. Про твой подарок.
– Я должна была понять… понять
– Не вини себя. Даже Дамблдор ни о чем не подозревал до самого третьего тура.
– Одно дело – Дамблдор, а другое…
Скользнула – не усмешка, улыбка.
Мерлин, все это время…
Ладонь широкая, горячая. Грубый бугор ожога. И почему-то нужно именно туда…
– М… Мэгги…
Не вскочил, не вырвал руку. Хотел отстраниться – сжала крепче. На губах еще… Грубый бугор ожога. Теплый, горячий.
– Мэгги, послушай, ты… ты такая молодая. Умная, красивая девушка. У тебя впереди целая жизнь. Зачем тебе это?
– Я не знаю.
Так близко.
И вдруг испугалась. Не успеть, не дотянуться, потерять.
Но под ладонью уже – тепло. Мягкие волны волос.
И захотелось улыбнуться. Прямо в эти сурово стиснутые губы.
Тепло.
Почти жарко.
Потянулась – теснее, крепче.
И вдруг соскользнула куда-то вниз.
Грохнул стул.
Клацнула нога.
Под пальцами – грубая ткань. Сильно, до боли под ногтями.
Даже поцеловаться нормально не смогла!
На спине ладони. Большие, горячие. Словно жаром от огня…
А на повозку все-таки опоздала. А может, уже и на поезд.
Вырвалось случайно. И на секунду стало неловко.
Широкая грудь вздрогнула в беззвучном хохоте.
Выдохнула.
Железная застежка уперлась в щеку.
Наверное, надо что-то.
Что-то говорить, что-то делать, куда-то идти.
Но на спине – горячие ладони.
Под пальцами – грубая ткань.
Тепло, почти жарко.
– Я буду в Лондоне в сентябре. Пришлю те… вам… сову.
До двери, оказывается, всего три шага.
Целых три шага до двери.
========== Часть V. Дарованные дни. I ==========
В года мытарств, во времена
Немыслемого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита…
Пастернак
I
Хоть к вечеру не так жарко. Но духота страшная.
Подняла руку, смазала со лба пот.
В прихожей – глаз выколи.
– Ой!
Тишину разорвал звон бьющегося стекла.
– Тонкс…
– Я случайно!
Наверху скрипнула дверь.
– Кто здесь?
– Опусти палку, сынок, пока глаз кому-нибудь не выколол.
– Про… профессор Грюм?
– Я уж полгода как не профессор.
– Долго нам торчать тут в темноте?
– А-а, Тонкс, тролль дери… Люмос!
Слабый голубой огонек выхватил сперва ярко-розовую шевелюру, а потом – замершего на верхней площадке паренька.
– Что, Поттер, не ждал гостей?
– Я… э…
– Все хорошо, Гарри! Мы заберем тебя отсюда.