Чтоб грани страха перейти...
Шрифт:
– А Грюм там был?
– Да. Но он ничего не говорил. Вид у него был какой-то…
Отвернулась. Может быть, Грозный Глаз чувствует свою вину за то, что не смог предотвратить убийство. Конечно, они с Краучем не ладили, но…
– …А потом я случайно провалился в омут памяти. И оказался на заседании Визенгамота… не знаю, сколько лет назад. Там был мистер Крауч, и Дамблдор, и Грюм, и профессор Каркаров…
– Каркаров?
– Не перебивай, Рональд!
– Ну да. Его привезли из Азкабана. Он был совсем другой, не такой, как сейчас. Он был
– Не произноси это имя!
– Перестань, Рон. Дамблдор говорит, мы не должны бояться называть его по имени. Вон Мэгги не боится.
– Я так привыкла. Дедушка никогда не называл его иначе.
– Так что случилось на суде, Гарри?
– Каркаров стал перечислять разных людей. Некоторых я не знаю. Но он сказал, что Снейп… Снейп был Пожирателем!
– Да ты что?!
– Погоди, Рон.
– Но тут вмешался Дамблдор и…
Грюм с самого начала что-то знал. Ну, или подозревал неладное. Он два раза прямо сказал, что в Хогвартсе небезопасно. Но почему он ничего не предпринимал? Хотя… если он не посвящал ее в свои планы, это совсем не значит…
– А потом арестовали его сына Барти…
Мэгги выплыла из размышлений.
– Что? Барти Крауча? Значит, это Каркаров на него донес?
– Выходит, что так. А почему ты…
– Это все очень странно. Каркарова освободили потому, что он дал показания против Пожирателей смерти, среди которых был сын мистера Крауча. Его посадили в Азкабан, и он там умер…
– Умер? Я не знал, Дамблдор не сказал мне.
– Да, всего через год. Я слышала от дедушки. И вот теперь мистер Крауч и Каркаров встретились здесь, на Турнире. Не думаю, что они питали друг к другу теплые чувства.
– Погоди… Ты ведь не хочешь сказать, что это Каркаров?
– А почему нет? Может, это он запустил Черную метку на чемпионате?
– Рональд, нельзя обвинять человека просто потому, что он тебе не нравится!
– Подумаешь!
– Права Мэгги или нет, ясно одно: участие в Турнире уже ничего не решает. Все намного сложнее. И тебе, Гарри, надо быть очень, очень осторожным!
========== V ==========
– Мэгги, котел!
Угрожающе булькнуло и полезло на свободу.
Чертово зелье…
– Мисс Вилар, если вдобавок к вашей обычной неуклюжести вы будете засыпать над котлом, вы едва ли можете рассчитывать на приличную оценку на экзамене.
Ложка забилась о жестяные стенки.
– Не переусердствуйте, мисс Вилар. Вещество токсично. Если попадет на кожу или на одежду, я вам не завидую.
Да разорви тебя горгулья!
И тебя, Седрик, ну что опять уставился!..
Глухо бухнул колокол. Слава Мерлину!
– Да не переживай ты так! На носу конец семестра, вот Снейп и лютует. В прошлый раз пол-урока исходил ядом из-за того, что Джим вместо полутора бобов порезал два. Как будто от этого мир перевернется! Мэгги… Ты чего? Случилось что-то?
– М? А, нет… Все нормально. Просто не выспалась.
–
– Нет, что ты! Не волнуйся. Иди, а то опоздаешь на обед.
– А… ты?
– Мне не хочется. У меня с собой яблоко и шоколадная лягушка, так что я лучше посижу вон там, на травке, почитаю.
– Можно с тобой?
– Только если съешь яблоко. Лягушку я тебе не отдам, и не проси.
– Хорошо!
Солнце – уже почти по-летнему.
Туфли сбросила, прошлепала по траве – жалко, и чулки снять нельзя. Под огромным раскидистым дубом – тень, и трава еще гуще, еще мягче. Ни души. Только по галерее в Большой зал несется стайка запоздавших первокурсников.
– До чего хорошо на воздухе! И как это бедный Снейп столько времени торчит в своих подземельях? Не удивительно, что он такой… мрачный.
– Это ты не видел моего профессора Дюпона. Держи! И не вздумай спорить, мы договорились! Если ты умрешь от голода, Чжоу мне спасибо не скажет.
Улыбнулся смущенно, но яблоко взял.
– Мэгги… Слушай, мы так редко видимся в последнее время…
– Ну что ты! Я сама с этой подготовкой к ЖАБА света белого не вижу. А у тебя еще и Турнир. Кстати, вам что-нибудь сказали о третьем задании? Вы к нему готовитесь?
– Сказали только, что оно будет двадцать четвертого июня. После экзаменов.
Рассеянно зашуршала шоколадная лягушка.
– Слушай, ты извини, если я лезу не в свои дела. Но ты все-таки чем-то расстроена.
– Ну… Я знаю, это глупо…
– М?
– Тебе не кажется, что профессор Грюм стал какой-то странный в последнее время?
– А что, он был когда-то не странный? Извини, я пошутил. Ну, да, он стал больше требовать на уроках, но это нормально, скоро экзамены…
– Я не об этом. Он выглядит как-то… не так. Как будто заболел или устал… А еще он говорит по-другому. На последнем уроке он назвал меня “Мэгги”.
– И что?
– Он никогда раньше не называл меня по имени в классе! То есть…
Щеки вспыхнули.
– То есть он называл тебя по имени только вне класса?
– Ну… да. На балу и… и когда вправлял мне вывих после нашего квиддича. Я его сама попросила. Но на уроках он всех зовет по фамилии, и меня тоже.
– Может, он хотел показать, что доволен твоей работой.
– Нет. Он не стал бы вот так. Ты же знаешь, он никогда никого не выделял…
Седрик покосился, но промолчал.
– Не знаю, может, мне это только кажется. Но что-то в нем изменилось после того дня на Черном озере… и убийства мистера Крауча.
– Мэгги! По-моему, ты переучилась! Или заразилась паранойей от профессора Грюма. Смотри, еще немного – и начнешь всех призывать к постоянной бдительности!
Вдохнула – воздух теплый, травой пахнет. По стволу ползет майский жук – так и блестит на солнце. Может, и правда. Глупости все это. Ничего не случилось.
*
– Кажется, ты была права насчет Каркарова.