Чудеса за третьей дверью
Шрифт:
— А какие последствия ждут меня от этих выступлений?
— Не знаю, — признался Дуфф. — Скорее всего, просто дикая усталость, как бывает с нами, когда мы превышаем возможности волшебства фейри. Ну, может быть, на время потеряете голос, если надумаете петь оперные арии, — усмехнулся гоблин.
Кот тихонько мяукнул и принял свой обычный облик.
— Не думаю, чтобы от этого были какие-то серьёзные последствия, — присоединился к разговору Руй. Степан полез в рюкзак за припасённым для домового дождевиком. — Песня и танец — это всё-таки магия фейри. Точнее, некоторых фейри. Вы можете вложить
— В любом случае, контракт можно прекратить досрочно. Хотя уплаченное золото при этом не возвращается, — добавил гоблин. — Между прочим, месье Кузьмин, когда будете покупать монеты, постарайтесь приобрести двадцатифранковые, времён Второй империи. Гномы очень уважают Луи-Наполеона — в этом, кстати, они единодушны с кобольдами.
— С чего бы вдруг? — спросил Степан. Ответил ему Руй:
— Должно быть, дело в промышленных успехах тех лет. Это ведь был расцвет угля, железа и пара.
Глава 10. Художник и художница
Архитектор, хоть и порекомендованный нотариусом, Степану не понравился сразу. Высокий, сухопарый, с мутноватыми бледно-голубыми глазками, он явно был очень высокого мнения о себе, и имел неприятную привычку пренебрежительно перебивать собеседника на полуслове. Приемную бюро украшали несколько макетов, похожих на беспорядочные наборы серых кубиков — видимо, последнее слово в современной архитектуре. Решающим аргументом стали цена и сроки: Степан обещал подумать, вежливо раскланялся и покинул контору, поклявшись себе никогда больше туда не возвращаться.
Самым обидным было то, что в Интернете у этого бюро имелись прекрасные отзывы, а владелец считался большим специалистом в своей области — только поддавшись на всё это вкупе с советами мэтра Блеро, Степан и поехал в Брест. Решив, что день всё равно по большей части потерян, он устроился в маленькой блинной недалеко от порта, и теперь пытался всё в том же Интернете найти ещё какое-нибудь бюро.
Поиски успехом не увенчались. На звонки вежливые секретарши либо сообщали, что в настоящее время у них много заказов, и взять новый проект они не могут, либо, бегло уточнив задачу, называли ориентировочную стоимость работ даже больше, чем у «светила архитектуры». Степану начинало казаться, что не понравившийся ему архитектор в сговоре с коллегами по цеху, и нарочно предупредил всех, чтобы они отказывали несговорчивому клиенту.
Положение выглядело безвыходным. Для подготовки проекта ему необходимо было заключение специалиста, тем более что в любом случае к дому планировалось пристроить ещё одну котельную — маленький агрегат, топивший башню, не справился бы с обогревом всего отеля. В отчаянии Степан набрал номер Жан-Пьера.
— Месье Кузьмин? Рад вас слышать. Какие-то проблемы?
— Простите за беспокойство, но нет ли у вас знакомого архитектора?
— Архитектора? А, понимаю. Вы решили заняться
— Именно. Я сейчас в Бресте, и, к сожалению, со здешними бюро ничего не вышло.
— Не переживайте. У меня есть хороший приятель, архитектор.
— Он сможет провести экспертизу и предоставить все необходимые документы?
— Безусловно. Правда, бюро у него нет, но он дипломированный специалист, учился в Париже! Как раз сейчас без работы.
Последнее заявление Степана насторожило:
— Почему?
— Потому что только что вышел из тюрьмы.
Степан едва не выронил от неожиданности смартфон, и часть следующей фразы Жан-Пьера не услышал.
— …представляете? И это в наше время, и это во Франции!
— Погодите-погодите, я не расслышал. За что он сидел?
— Я же говорю — за рисунки! Марсель всегда был очень чувствителен к социальной несправедливости. И решил, что лучший способ бороться с этим — стрит-арт. Дело закончилось сначала чередой штрафов, а потом шестью месяцами заключения. Как злостному рецидивисту. Подумать только! Художника приравнять к уголовнику!
Степан поразмыслил, но выбирать, похоже, не приходилось.
— А где живёт Марсель?
— В Пон-Круа. Я сейчас скину вам адрес и телефон, и предупрежу Марселя, чтобы вас ждал.
Степан мысленно застонал, когда навигатор показал, что путь до вольного художника и борца с социальной несправедливостью займёт не меньше полутора часов.
* * *
Пон-Круа оказался настоящим средневековым городком с узенькими улочками, а местом рандеву — ещё одна типично бретонская блинная, в самом центре, по-соседству с древней готической церковью. Оставив машину на крохотной парковке позади церкви, Степан направился вокруг здания. Ещё на подъезде к городу он позвонил Марселю, и тот пообещал, что будет на месте буквально через пару минут.
День выдался не слишком пасмурным, но ветреным, так что терраса блинной пустовала, и только за дальним угловым столиком, укрытым от ветра стенами зданий, сидел человек. Увидев нерешительно остановившегося на тротуаре Степана, он приветственно помахал рукой.
— Жан-Пьер вас точно описал, — заметил архитектор, здороваясь с потенциальным клиентом.
Марсель, в общем-то, не выглядел бунтарём или любителем эпатировать окружающих. Тонкие черты лица, большие внимательные глаза, мушкетёрские усики и бородка. «Пожалуй, так мог бы выглядеть Арамис, живи он сегодня», — подумалось Степану. Правда, этот «Арамис» предпочитал носить причёску «афро», одевался в штаны карго и куртку парашютиста, а шея его была обмотана длиннющим шарфом в чёрно-белую полоску, явно позаимствованную с бретонского флага.
— Итак, чем могу помочь?
— Сможете вы провести экспертизу дома и оформить всю необходимую документацию для последующей перепланировки?
— Что за дом?
— Особняк конца девятнадцатого века. Шато Буа-Кебир. Может быть, слышали о таком?
— Что-то знакомое, но, кажется, я его ни разу не видел. Где это?
— К востоку от Гуарека, севернее пустошей Лискюи.
— Там же вроде бы лес?
— В этом самом лесу. Лес — часть имения.
Марсель присвистнул.
— Прямо замок Спящей Красавицы. С привидениями?