Чудеса за третьей дверью
Шрифт:
Теперь человек, домовой и гоблин устало полулежали в своих креслах перед камином. Ужин миновал, обещанные песни были спеты, и гномы отбыли восвояси. Мансарда и большая часть второго этажа превратились в «яичную скорлупу», как и говорил Атти, и там резвился ветер, носясь среди пустых оконных и дверных проёмов.
— Мне вот интересно, — заговорил Степан. — С точки зрения фейри, имеет ли значение то, что мы сейчас делаем? То есть я хочу сказать: шато был построен по определённому замыслу архитектора. Потом его планировку поменяли. Теперь мы меняем её
— Отчасти это так, — подтвердил Руй. — Но в то же время этот вопрос гораздо сложнее. Это магия домашнего очага, родившаяся тогда, когда древний человек повесил на входе в пещеру шкуру, развёл внутри костёр и сказал: «Это моё!» Дом — любой дом, сложен он из камня, сколочен из досок или слеплен из соломы — оставляет свой след там, где его построили. Даже когда дома уже нет, этот след ещё долго сохраняется, как тающее эхо. Если очаг был счастливым, то в таком месте и после того, как исчезнут последние следы дома, будет уютно. Там будет хотеться снова построить жилище. Если очаг был не счастливым… — домовой повёл рукой в воздухе, как бы предоставляя хозяину самому закончить мысль.
— Понятно.
— И это действует в обратную сторону тоже. Шато стоит здесь больше ста лет, и за это время он принял в себя что-то от этой земли. От замка, который был тут прежде. И даже от родовой пещеры Маэль. Новые стены постепенно впитают в себя то же самое, как губка впитывает воду. Они сроднятся со старыми, станут единым целым. Пройдёт время, и никто даже не задумается о том, что соседние камни были уложены с разницей в столетие. Правда, — улыбка домового была немного грустной, — для человеческого века это слишком много. Но для большинства фейри это вчера, сегодня — и завтра.
Волчий вой с пустошей тянулся дольше, чем в прошлые два раза, и в этом звуке чувствовались тоска и голод. Ответ из леса Кенекан последовал почти сразу же, а едва он умолк, между первыми двумя вклинился третий. Он даже прозвучал в самом деле между ними, откуда-то со стороны шлюза Сен-Эрве.
— Только не говорите мне, что из-за наших «кругов на воде» в окрестностях резко улучшилась экологическая обстановка, — Степан внимательно смотрел на фейри. Те неуверенно переглянулись, и Дуфф, вздохнув, ответил:
— Вряд ли это связано с экологией. Но с «кругами на воде» — определённо.
Глава 12. Лес Кенекан
И гоблин, и домовой наотрез отказались говорить накануне вечером на тему волчьего воя. «Есть вещи, которые лучше обсуждать под солнцем», — пояснил Дуфф. И вот теперь они трое устроились на своей любимой скамеечке возле пруда, прислушиваясь к грохоту, который доносился из дома. Атти, Лугус и Дей, убрав последние элементы отделки и декора, вовсю орудовали кувалдами, снося оставшиеся перегородки. Вторую половину дня гномы намеревались посвятить работе со столбами и решётками ограды.
— Я понятия не имею, кто конкретно это может быть, — говорил гоблин. Он сидел, скрестив
— А кто может выть как волк? — спросил Степан, и невольно осёкся, сообразив, что знает ответ.
— Много кто, — Дуфф покосился на человека и, заметив, как у того изменилось лицо, догадался, о чём Степан подумал. — Оборотни в том числе. Но это не оборотни.
— С чего такая уверенность?
— С того, что они не охотятся стаями. А ещё сейчас не полнолуние.
— Действительно. Но это кто-то из фейри?
— Или духов, — рассеянно напомнил гоблин. — И вообще. Это же древняя Арморика! А мы и вовсе почти на границе Морбиана и Корнуая. Даже фейри не знают всех тайн этой земли. Мало ли кто мог быть похоронен в здешних курганах, или столетиями спать у корней этих лесов.
Степану показалось, что при последних словах Дуффа солнце на миг скрылось за набежавшей тучкой. Кот зябко поёжился и обвил лапы пушистым хвостом.
— Не думай, будто вокруг каждого мегалита живут гномы, или будто все фейри такие, как они, я и Руй. Мы только маленькая частичка очень многоликого народа. Поэтому повторюсь, — Дуфф вздохнул, — я понятия не имею, кто взял привычку завывать тут у нас по ночам. Но мне это не нравится, и лучше быть готовыми к любому повороту событий.
— Чертополох у нас развешан, рябина под рукой.
— Некоторым из тех, о ком я знаю или слышал, рябина нипочем. А чертополох они сжуют и не заметят, — угрюмо пробормотал гоблин. Кот мяукнул, выражая согласие с такой оценкой.
— Не слишком обнадёживающе.
— Знаю. Но зато у нас есть серебро.
— Ты вроде бы сказал, что мы имеем дело не с оборотнями?
— Ну так что ж. Серебро помогает не только против оборотней.
— Поберегись! — донеслось со стороны дома, и во двор перед фасадом посыпался град камней и кирпичных обломков.
* * *
— Атти, скажи-ка, а у вас на пустошах всё спокойно? — Дуфф говорил вроде бы промежду прочим, но Степан тут же насторожился. Гномы отложили ложки, которыми орудовали в тарелках с луковым супом, и переглянулись.
— Ты про вой? — нехотя поинтересовался старший.
— Именно.
— Да, слыхали, — подтвердил Лугус.
— Где-то не так чтобы далеко, — неопределённо заметил Дей.
— А так чтобы близко? — с ноткой иронии уточнил гоблин.
— Да как сказать… — Атти потёр пальцами переносицу. — В последний раз мы слышали троих. Все — на той стороне реки.
Дуфф отщипнул кусочек хлеба и теперь задумчиво мял его в пальцах.
— На той? Ты уверен?
— Конечно, — ответил за брата Лугус.
— Два вообще были далеко, примерно в сторону речушки Пульдю, — уточнил Дей.
— Это приток Блаве, — пояснил Дуфф на вопросительный взгляд Степана. — Впадает в неё у большой излучины, чуть повыше шлюза Сен-Эрве. Пошире нашей Лискюи, там в устье даже мостик есть. Хотя теперь Пульдю это скорее заболоченная низина, почти без течения и с непролазными зарослями.