Чудо в аббатстве
Шрифт:
Я очень много думала о королеве, брошенной в мрачное подземелье. Я вздрагивала каждый раз, когда барка проносила нас вверх по реке мимо зловещей серой крепости. Я отводила глаза, когда мы проезжали мимо дома Моров. Сейчас он был всеми покинут, а я помнила, каким он был раньше, когда павлины важно вышагивали по лужайкам и можно было видеть обитателей, занятых серьезным разговором или смеющихся за какой-нибудь игрой.
Потом пришел день, когда королеву вывели из Тауэра на Тауэрский холм и отрубили ей голову мечом, который специально для этого привезли из Франции. Потом
Я все думала об Анне Болейн, гордо возлежащей в паланкине, и об ее ужасном конце. Я вспомнила слова отца, что горе одного может стать трагедией для нас всех.
За столом мы теперь больше молчали, и гости, делившие с нами трапезу, уже не говорили так свободно, как раньше.
Мы узнали, что новая королева ожидает ребенка; и вот однажды прогремели пушки: Джейн Сеймур дала королю то, чего он желал больше всего на свете, сына. Но, принеся королю счастливый дар, она рассталась с жизнью. Однако для короля самым важным было то, что у него теперь есть наследник. Нам всем приказали пить за нового принца, и мы преданно выполнили приказ.
Бедный сирота Эдуард, наследник короля! Конечно, его отправят в детскую к сестрам - Марии, дочери королевы Екатерины, которой был двадцать один год, и Елизавете, дочери Анны Болейн, которой было всего четыре года.
Мы все понимали, что пройдет немного времени и король будет искать новую жену. Бедные королевы - Екатерина, Анна и Джейн! Кто будет следующей?
***
Но известия пришли не о следующей королеве, а совсем о другом. Кезая и Том Скиллен смеялись по этому поводу:
– Помилуй, Господи! Оказывается, монахи и монашки - обыкновенные люди.
– Вот уж этого никак нельзя было от них ожидать, - говорил Том, и они опять хихикали.
Другие отнеслись к новости серьезнее. Отец стал очень мрачен. Появилось несколько жалоб по поводу поведения монашек и монахов в различных женских и мужских монастырях по всей стране, что вызвало большие скандалы.
О них мне сообщила Кейт.
– Монаха нашли в постели с женщиной, - рассказывала она.
– Его шантажировали, и он был вынужден платить несколько месяцев. У одного настоятеля есть два сына, и он старался найти им хорошие должности в церкви.
– Но ведь монахи не ходят в мир. Как же они могут все это делать? Кейт засмеялась.
– О, рассказывают целые истории. Говорят, что существует туннель, соединяющий женский монастырь с мужским, и что монашки и монахи встречаются и устраивают оргии. Говорят, будто есть кладбище, где они хоронят детей, которых рожают монахини, а иногда они тайком уносят их.
– Все это ерунда, - сказала я.
– В этом может быть доля правды, - настаивала Кейт.
– Но почему вдруг монахи и монахини стали порочными?
– Они уже давно такие, но обнаружилось это недавно.
Она не могла дождаться, когда увидит Бруно. Она хотела поддразнить его тем, что узнала.
– Оказывается, вы не такие уж и святые в ваших монастырях, - сказала она, лежа на траве и дрыгая ногами в воздухе.
Бруно смотрел на нее со странным выражением
– Это заговор, - горячо запротестовал он.
– Это заговор, чтобы опорочить веру.
– Но вера не должна быть такой, чтобы ее можно было опорочить.
– Можно всякое придумать.
– И все это ложь? Как же это можно?
– Может быть, есть отдельные проступки.
– Значит, ты допускаешь это) - Я допускаю, что, может быть, несколько из этих историй и правда, но почему из-за одного-двух порочных монастырей надо опозорить все?
– Люди, которые претендуют на святость, редко такими бывают., Они все совершают безнравственные поступки. Посмотри на себя, Святое Дитя. Кто показал нам Мадонну?
– Это несправедливо, Кейт, - сказала я.
– Маленькие дети должны говорить только тогда, когда к ним обращаются.
– Я не маленькая!
– с жаром воскликнула я.
– Ты ничего не знаешь, так что молчи. Я понимала, что Бруно чувствовал себя неловко, и догадывалась, что причиной тому было напряженная атмосфера в монастыре. Об этом рассказывал мне отец, вид у него был несчастный.
– Жизнь полна испытаний, - печально произнес он.
– Никогда не знаешь, откуда и когда ждать следующего удара молнии.
– Кажется, все изменилось с тех пор, когда король стал менять жен, сказала я.
– До этого все жили спокойно.
– Может, и так, - согласился отец, - а может, потому, что тогда ты была слишком мала, чтобы сознавать неприятности. Некоторые люди никогда этого не чувствуют. Я совершенно уверен, что твоя мать понятия не имеет об этих грозовых тучах.
– Она слишком поглощена тем, есть ли какая-нибудь тля на ее розах.
– Согласен, - сказал отец, мягко улыбаясь. И я подумала, какой он хороший человек и как бы он был доволен, если бы мог счастливо жить со своей семьей, подниматься вверх по реке на службу, где разбирал судебные дела, а потом возвращаться домой, чтобы послушать о наших домашних делах.
Мы могли бы вести спокойную, безмятежную жизнь. Но я все время пререкалась с Кейт, очень мало видела Руперта, а Саймон Кейсман, хоть и делал все от него зависящее, чтобы всем угодить, мне не нравился; матушка иногда раздражала меня тем, что была поглощена только своим садом, будто вне его ничто не имело значения; отец являлся центром моего мира, его настроение я всегда понимала, и, когда он тревожился о чем-нибудь, это беспокоило и меня. Поэтому и сейчас я была сильно обеспокоена. Мне очень нравились наши слуги, некоторые наши соседи. Матушка была щедрой женщиной: она следила, чтобы у ее нуждающихся соседей всегда были хлеб и мясо. Ни один нищий не ушел из нашего дома с пустыми руками. Нас считали свободными от предрассудков. Мы могли бы быть счастливы, если бы не слухи и тот факт, что сэру Томасу Мору отрубили голову, а его поместье конфисковали. Это были факты, которые даже моя матушка не могла игнорировать. Однажды она заметила, что сэр Томас должен был подумать о своей семье, а не о принципах. Тогда он принес бы присягу, и все было бы хорошо.