Чудовища
Шрифт:
Она сделала это. Выжила. Осталось совсем чуть-чуть. Но нет сил даже двинуть рукой. Она надеется, что есть еще немного времени.
«Я боюсь потерять себя в этих ночах».
Выходит чуть-чуть повернуть голову. Там, среди деревьев горит неоном Лос-Анджелес. До него так далеко, но сейчас резко становится еще дальше. Больше Тремер никому ничего не должна.
– Полагаю теперь ты сможешь скрыться.
Рядом раздаются шаги, которые останавливаются возле головы Ламии. Говорящий наклоняется, глядя сквозь черные очки на раскинувшегося на траве
Ламия в последний раз смотрит на башню Вентру. Гори она синим пламенем.
Шрамы, полученные от оборотней не заживают.
– Куда поедем?
Тремер закрывает глаза.
«Молю тебя не молчать, когда я так отчаянно зову тебя».
В подземельях Носферату, Митник лихорадочно пытается выйти на связь из своей комнаты. Шорох вместе с небольшим отрядом был на вылазке, но есть новость, которую необходимо сообщить срочно. Митник не любит лезть в чужие отношения, поэтому держал язык за зубами, от этого было еще сложней. Там, где сейчас находились его соклановцы была чрезвычайно поганая связь.
Шорох стоит на стреме, пока остальные члены группы, быстро орудуя когтистыми пальцами, взламывают базу данных Синдиката и устанавливают камеры слежения в Чайна-Тауне.
Сложно сказать, что во всем этом задании напрягает больше: то, что в Синдикате вероятно ставят опыты на сородичах, или огромный золотой храм Квей-джин.
Ситуация в Лос-Анджелесе набирает температуру, и Шорох все чаще думает, что хотел бы исчезнуть. Это звучит каламбурно, если принимать во внимание, что он был мастером в Затемнении.
Пожарная лестница, находилась в плотной тени, поэтому Шорох позволил себе даже свесить ногу и вольно болтать ею в воздухе. Но неожиданно звонкая трель таксофона заставила нервно дернуться. Таксофон продолжал трезвонить, и Носферату сделал предположение, что это по их душу. Связь была поганая, видимо поступила новая информация или распоряжение от Голдена.
Не издав ни одного лишнего звука, Шорох оказывается в тени от надрывающегося таксофона и ловко выхватывает трубку, уводя ее в тень.
– Да, босс?
– Твою девчонку задрал оборотень, - выпаливает из трубки Митник.
Носферату чувствует, как в ушах нарастает неприятный гул, словно витэ вскипает, но внутри поразительно быстро все сводит от холода.
– Никто не знает подробностей, - продолжает тем временем сородич, - но, черт, там было столько крови, записей с камер тоже почти нет.
– Тело… – Шорох огромным усилием воли давит из себя каждое слово, потому как на языке чувствует горечь и собственное витэ. – Ты видел ее тело?
– Нет тела…
Повисло молчание. Носферату чувствует что-то сродни облегчения, хотя надежда до смешного мала. Не всякий Гангрел выстоит в бою с оборотнем, что уж говорить о Тремер. Некстати вспомнились ее тонкие руки, которые при желании он мог обхватить одной своей ладонью. Разве у нее был шанс?
– Мне нужно отключиться сейчас, босс.
– Да, босс.
Чутье неживых потрясающая
Но неожиданно срабатывает сирена.
Когда стало ясно, что придется уходить не тем путем, которым они пришли, Шорох впервые усомнился в успехе их побега. Данных особо достать не удалось, как вообще так вышло?
Видимо в Синдикате стоят особые системы слежки, которые не были выявлены первой вылазкой. Что поделать, такое случается, но сейчас попадаться совершенно не хотелось.
Когда наконец вышло оторваться, Носферату поняли, что сбежать удалось не всем. Баррабуса схватили, и нельзя кинуться на помощь. Шорох прикусывает себе внутреннюю поверхность щеки от бессилия. И смотрит прямо в лицо примогена, пока другой из его отряда рассказывает о случившемся. Ему кажется, что Гэри смотрит только на него, и все прекрасно понимает. Шорох не был виноват в случившемся, но и бросить все не имеет права.
Гэри знает про тремерскую кровь в парке «Гриффит».
Несмотря на произошедшее с Баррабусом, Шорох находит время, чтобы добраться до капеллы в Даунтауне. Он смотрит в ее окна, сам не зная в ожидании чего. Ему не хочется видеть Штрауса с его объяснениями, и не надеется, что кто-то преподнесет информацию о случившемся на блюдечке. Но попытаться достать что-то можно, а для этого стоит разыскать одного Гангрела. Он же у них фея крестная.
По последним слухам Беккет ошивался в Санта-Монике, вынюхивал что-то. А еще в Санта-Монике есть Танг, который тоже может что-то знать.
К сожалению, расположение ученого точно узнать не получилось, но тут неожиданно помогла безумная из шайки слабокровных на пляже, сообщившая, что белого волка можно будет найти возле склада после того, как будет много огня.
Танг любезно поделился, что забегала тут к нему новая девочка от ЛаКруа, целью которой было не оставить от склада ровным счетом ничего. Осталось только дождаться фейерверка.
Конец операции был в самом деле фееричным, когда большая часть шабашеского склада отправилась на корм рыбам и потеху русалкам. Тут же себя не заставил ждать белый волк.
Шорох был готов голыми руками переломать ему ноги, чтобы тот не думал убежать, если, разумеется, такая необходимость будет, но Гангрел сам пришел к нему сразу после короткого диалога с неонатом.
– Ты все-таки меня нашел, - в инфернальных глазах целая сокровищница знаний и Носферату надеется, что там есть хоть что-то для него. – Хочешь поколдовать?
– Тела не было, - быстро шепчет Шорох, явно не заботясь о скрытии истинных мотивов. Беккет тоже знает, что любить – это правильно.