Чудовище для красавца

Троицкая Елена Игоревна

— Вы вот очень красивы, моя племянница.

— Спасибо, — зарделась румяная девушка.

— Но что будет, если вашу красоту похитят?

— Ой, не надо такие страсти говорить, — побледнела Амброзия. — Какая же жена без милого лица и ясных глаз? А хрупкой фигуры? Дядя, это же такой кошмар – некрасивая жена. Вот вы бы на такой женились? Ах, не отвечайте, я вот стараюсь и выгляжу великолепно.

— Наверное, и в обучении вас хвалят?

— Конечно, музыка и пение. А также меня учили рисовать.

— Леонар тоже освоил школу искусств.

Юный лорд поморщился:

то, что отец назвал осваиванием искусств, было всего лишь умением рисовать простейшие портреты и пейзажи. Считать цифры Леонар любил больше. Пока он думал о неоправданной похвале, отец продолжил:

— Но музыка ему так и не далась. А вы, извольте узнать, играете?

Амброзия будто этого и ждала:

— Отец, позволите? — обратилась она к Краю, и тот позволил.

В зал вкатили инструмент. Он, словно прялка, имел колесо сбоку, но в остальном напоминал конька без головы, в которого сложили блестящие при свете свеч полусферы. От большего к меньшему. Всё это дело, как пианино, накрывалось крышкой, сейчас же открытой для услады глаз. Запахло уксусом – сферы частично были погружены в его раствор. При повороте колеса они заблестели от влаги.

— Стеклянная гармоника, — хвастовство, от которого удержаться Амброзия была не в силах.

— Какая редкость, — восхитились гости.

— Какая пакость, — шепнул под нос Леонар. Он ещё не слышал ни одного приличного выступления на сём пыточном аппарате для ушей.

— Возможно, дочь соблаговолит нам сыграть в комнате отдыха, после плотного обеда, — самодовольно улыбался лишенный титула дворянин.

— Всенепременно, — пообещала его дочь.

Гармонику покатили в зал для отдыха, в дверях обеденной пересекаясь с графиней, которая бросила весьма заинтересованный взгляд на гармонику.

Виконт Манс заметил её и поспешил подняться, объявляя:

— А вот и наша долгожданная дочь⁸.

Родственники повернули головы, некоторые неприлично развернулись на стульях, и впились иглами взглядов в смело идущую к столу фигурку. Вопреки обычному, Химемия не одела белого платья, на ней красовался черный траурный наряд, на фоне которого белые бинты и маска смотрелись особенно пугающими. Глаза бусинками неожиданно зло блестели через прорези, а подкованные каблучки били по полу, отбивая траурный марш.

Леонар не удержал в руке бокал и тот богато украсил скатерть алым пятном, скатился на край стола и разбился вдребезги о пол. В наполненной липким страхом тишине его звон раздался особенно громко. Даже тетушка Эльнара не могла выдавить слова возмущения, застыла с широко открытыми глазами. А молоденькая дочка Края забыла потерять сознание, зато его лишился кузен Властенас.

Химемия согласилась подыграть Леонару и произвела незабываемый эффект. Даже когда она села, никто не посмел и слова произнести. Лишь виконт выпил из бокала вина и обратил свой вопросительный взгляд на сына, который не ожидал, что кинутая им фраза о «произвести фурор» будет принята всерьёз и исполнена столь ярко.

— Брат, — Край сглотнул и перевёл взгляд на племянника, — и ты мальчик, вы не должны подвергать семью такому позору.

Химемия

не шелохнулась, Леонар нахмурился, родственники насторожились, будто волки, завидевшие падаль, и лишь виконт великодушно улыбнулся.

— Позор? Брат, где его ты углядел? Или раны девочки уменьшают её знатность и достоинство?

— Нет, брат. Я просто не могу поверить, что сей брак сочтут счастливым, — за неимением нужных слов, Край попытался перевести тему, — вот вы, дочь моя, желали бы красивого жениха? А вы, сын, красивую невесту?

— Да, — ответили его дети, растерянно и боязливо. Графиня напоминала им старую гравюру «Смерть». И ссориться с ней совершенно не хотелось.

— И к чему здесь красота? — неожиданно заявил Леонар: — Вас выдадут не за красивых, а за достойных. А те, кого вы любите сейчас, останутся на краю дороги вашей жизни. А красота супругов определится привилегиями, данными королём…

Продолжить тему ему не дал отец. Он не знал, к чему мог привести монолог сына, но пожелал вмешаться:

— А потому деву, за которой стоит столь много привилегий, считать убогой никак нельзя.

По кругу пошла бумага с описью привилегий. Копия, но уже заверенная нотариусом и имеющая туже убедительную силу, что и оригинал.

Сын виконта поморщился: он лишь хотел укорить семью за так хранимую ими честь, поддерживаемую жертвами детей во имя её увеличения, но лишь оказал услугу отцу. Оставалось бросать печальный взгляд на подносящих блюда служанок. Среди них была и Онёр.

Последним бумагу договора смог оценить кузен виконта, священник Властенас. Мужчина долго бегал взглядом по всем пунктам, покивал головой, признал женитьбу удачной, от того для семьи безусловно счастливой.

После обеда все желающие собрались в просторном зале для отдыха, отделанном в светлых тонах. Повсюду стояли мягкие диваны и кресла, шкафы в комнате наполнялись развлекательной литературой, а бар легкими винами. Нашлась там и прунелле⁹, и тутовый джин. Весьма неблагородные, но любимые многими напитки.

Гости поместья расселись кто за карточный стол, кто ближе к шкафам и любовным романам: большинство выбирали место исходя из удаленности от страшной графини в черном.

Как и обещала Амброзия, она усладила слух своей игрой на стеклянной гармонике, и, как и ожидал Леонар – её игра была ни чуть не лучше слышанных им ранее. Ему, как будущему жениху, не престало бегать от невесты, и он сидел рядом с ней, от того Леонар был единственным, увидевшим жадный блеск черных глаз графини.

— Хотите сыграть? — поинтересовался юный лорд едва слышно.

В ответ тяжелый вздох – хочет – и демонстрация рук в перчатках.

— Ах да, для игры вам нужны голые пальцы, — злорадно заметил Леонар и присоединился к играющим в вист¹⁰.

Графиня хмурилась, продолжая бросать алчные взгляды на гармонику.

Весь день прошел в обсуждениях предстоящего венчания, резкого обогащения главной ветви семьи, в карточных играх, распитии напитков в честь здоровья молодых и обещаниях непременно дорогих даров на обряд.