Чудовище
Шрифт:
– А этот что натворил?
– Натворил? А что он обычно творил?
Это что у вас за форма спряжения? Он что, уже в прошлом?
Я подивился его быстрой реакции, но подтвердил.
– Утонул. Но прежде зачем-то хотел убить меня. А утром кто-то отсюда стрелял в меня из винтовки с оптическим прицелом.
– Как?! Еще что-то было?
– заинтересовался Федотов.
– Было, было... Меня не было, - отмахнулся Петр Алексеевич.
– Я с утра в школе был, забастовку организовывал.
– Нет, это интересно, Иван Сергеевич, просветите, - настаивал
Я в двух словах просветил. Майор качал головой: надо же!
Я обнял Петра Алексеевича за плечи.
– В общем так, уважаемый учитель.
Он попытался стряхнуть мою руку, не смог. Брезгливо смирился.
– В общем так, - продолжал я, - или вы все рассказываете, что тут у вас творится в вашем крепостном борделе, или я вас тут всех самолично высеку.
– С вас станется, с сатрапов, - согласился он и добавил.
– Вечером приходите. Нет, лучше завтра. Хотя можно и сегодня, только попозже. Жук преставился, хлопот сегодня много, тризну надо успеть организовать.
– Что за тризну?
– О русская земля!..
– укоризненно воскликнул он, но пояснил.
– Ладно, похороны надо организовать. Чего ему лежать зря. Вон как тепло, ещё протухнет.
У меня как-то сразу не стало приготовленных заранее слов. Его равнодушный цинизм перебил даже мой, благоприобретенный.
Ему удалось сбросить мою руку. Я смотрел, как он уже отдавал приказания мужикам, и те лезли в кузов "Краза", примериваясь, как лучше опустить тело.
Федотов с обоими сержантами стояли в сторонке. Я ощутил свою чуждость. Почему?
Подошел к Федотову.
– Пойду, - сказал я.
– Четвертый час. Скоро хозяин прилетит.
– Счастливо, Иван Сергеевич.
– попрощался со мной майор. И пожелал вслед.
– И постарайтесь без новых трупов.
– Уходите?
– спросил проходя мимо Петр Алексеевич.
– Вечером не забудьте, попозже.
– Эй!
– крикнул я вслед.
– А "Краз" чей?
– "Краз"? А Бог его знает. Наверное, Жукова. Все время за его домом стоял.
Я ушел пешком.
Возле Курагинского дома, прямо напротив главного входа, стояли два "Ягуара". Серебрянный и красный. Я слвшал, одна из самых дорогих машин.
– Чьи это "Ягуары" у входа - спросил я охрану.
– Наследников, - получил я лаконичный ответ.
– Наследников?
– Дмитрий и Иван приехали. Обычно они на вертолете с отцом летают, а сегодня, вот, на своих колесах? Здесь от Москвы часа два езды, а на таких колесах и за час можно добраться. Если живым доберешься, - добавил он про себя, но я услышал.
На мой Калашников никто не обратил внимания. Я прямиком направился к себе. Техники размножились за эти часы и крутились по всем обговоренным местам. Кое-где уже жужжали камеры, реагируя на движения снующих людей.
Я открыл дверь ключом, прошел в спальню. На кровати лежала моя сумка. Все содержимое - вымытое, выглаженное - было аккуратно разложены поверх покрывала. Сверху трусов лежала кобура с моим пистолетом.
Я тупо разглядывал все это.
Подошел к шкафу. Гардероб был полон. В буквальном
Ладно. Я бросил автомат в кресло и, на ходу раздеваясь (гномы все равно подберут, выстирают и выгладят), пошел в ванную комнату.
Я принял горячий душ, смывая грязь, тину, пот и страх. Накинул халат (вдруг гномы появятся и при мне) и пошел облачаться в новые шмотки.
Через полчаса в большом зеркале спального трюмо стоял уже не я. Все было точно отлито по мне. Я дивился. Я был очарован. Морда только страшна, ну да не мне судить, а женщины (главные наши зеркала!) смотрят, к счастью, не глазами.
Я прошел в гостинную. В холодильнике запасы были пополнены. Я взял бутылку пива. Сверху лежала открывалка. Я сел в кресло. Рядом на столике лежал журнал. Потягивая глотками пиво, я рассматривал большую фотографию Ирины Курагиной на обложке. До чего красивая женщина! Нашел страницу со статьей о ней. Собственно, статья была больше о Михаиле Семеновиче. Ирина подавалась в качестве драгоценности, которую опытные глаза Курагиных отыскали в людском море, обогрели, отшлифовали и преврали в бриллиант неслыханной ценности. Она, оказывается, сразу же после свадебного путешествия стала активно помогать мужу в работе и незаметно превратилась в доверенного секретаря-референта всех Курагиных. Не исключая и главу корпорации Курагина Михаила Сергеевича. В общем, совершенство во всех отношениях.
Я отложил журнал, допил пиво, и мне стало совсем хорошо.
Посмотрел на часы: половина пятого. Точнее, шестнадцать тридцать семь. Последние сутки тянутся бесконечно. Нет, время летит, как стрела, лишь густо нанизывая события, словно шашлык на шампур. Это пиво подействовало. Мне, впрочем, такая жизнь в глубине души нравится.
ГЛАВА 18
СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ВСЁ
До ужина, назначенного на семь часов, время было. И время это я провел с пользой, тщательно инспектируя все, что успели сработать техники. Как я и приказывал, внешние телекамеры были тщательно замаскированы внутри зеленых зверюшек, что делало их почти незаметными, а обзор давали неплохой.
В доме тоже все потихоньку заканчивалось. А вот в центре слежения (комнаты охраны при главном входе и в долине перед спуском к причалу) значительно прибавилось мониторов. И не только по числу камер, - были экраны перекрестно-собирательного назначения, отчего демонстрировали, хоть и страшно искаженные изображения, но большого обзора, вроде как в автомобильных зеркалах.
Работу я похвалил, в ведомости расписался, подмахнул и акт приема работы. С тем грузовичок, битком набитый мастерами охранного дела, удалился восвояси. Я же ещё с час, не меньше, отрабатывал с нашей охраной методику непрерывного наблюдения. Кроме того, по очереди гонял их по комнатам, где были установлены кнопки сигнала тревоги, дабы проверить их надежность.