Чудовищный сговор

Серова Марина Сергеевна

Быстро перебрав бутылочки, я пришла к выводу, что Лиза не очень-то разбиралась в фармакологии и думала, что количество принятых таблеток неминуемо должно будет перейти в губительное качество.

– Воды! Принесите как можно больше воды! И тонкий резиновый шланг! – отдала я Вере следующее распоряжение. – Нужно срочно промыть ей желудок! Да не дергайтесь вы так, она будет жить!

Когда процедура была завершена, Вера подтирала пол, а я наполнила шприц кофеином, чтобы сделать Лизе укол.

– Откуда

у вас дома аминазин? – спросила я. – Кто-то из ваших родственников употребляет это лекарство? Может быть, Лиза?

– Я не знаю, я ничего не знаю, – плакала Вера, елозя с тряпкой по паркету гостиной.

Лиза пришла в себя через час с небольшим. Все это время мы с Верой молча сидели на кухне и пили кофе. Кургулина-младшая нашла где-то в домашних запасах бутылку джина и, разведя его газированной водой из сифона, иногда прикладывалась к рюмочке.

Когда из комнаты раздалось слабое мычание, мы дружно вскочили и ринулись туда.

Лиза выглядела обессиленной. Она едва шевелила руками, но пыталась улыбнуться.

– Может быть, «Скорую»? – шепотом предложила Вера. – Я боюсь, а вдруг у нее с головой теперь того? Что тогда делать?

– «Скорую» не надо, – успокоила я ее. – Судя по времени, которое прошло после приема препаратов, они не успели оказать сильного действия на организм. Помните, в рвоте были еще нерастворившиеся таблетки?

– Да-да…

– А если мы вызовем «Скорую», то придется им все объяснять, – предупредила я.

– Ну и что? – пожала плечами Вера.

– Когда врачи «Скорой помощи» встречаются с попыткой самоубийства, они обязаны доставить больного в психиатрическую лечебницу для освидетельствования. Таковы правила.

– Да, конечно, тогда лучше без «Скорой», – закивала головой Вера. – Лизок, ты меня слышишь? Как тебе сейчас?

– Ко… ко… – жалобно пыталась что-то выговорить Лиза.

– Кофе? Ты хочешь кофе? – встрепенулась Вера. – Сейчас я сварю.

Но Лиза отрицательно покачала головой. Она снова с трудом разжала губы:

– Ко… ко…

– Прямо как в детской считалке, – вздохнула я. – Далеко-далеко на лугу пасутся ко… Козы? Нет, не козы. Лиза, послушай меня, я – Женя. Ты меня помнишь? Мы виделись с тобой в казино.

Лиза радостно кивнула.

– Ты хочешь что-то сказать нам про Костю? – предположила я.

Лиза снова закивала, потом сморщила лицо и беззвучно заплакала. Вера уселась рядом и, взяв сестру за руку, принялась ее утешать.

– Ну, моя милая, не плачь! Все обойдется. Все будет хорошо…

– Костю выгнали, – отчетливо произнесла Лиза. – Как собаку!

– Ничего, солнышко, – продолжала успокаивать ее Вера. – Мы что-нибудь придумаем.

– Мама сказала, что напустит на него охрану, если он еще заявится!

– И ты поэтому…

– Да! – выкрикнула Лиза.

Казалось,

силы понемногу начали возвращаться к ней. Она даже попыталась присесть на кровати, но это у нее не получилось, и она ограничилась тем, что попросила нас передвинуть подушку повыше.

– Самой можно крутить шашни с любовником, а мне даже просто так встречаться нельзя! – обиженно произнесла Лиза.

– С любовником?! – оглянулась на меня Вера. – Так, выходит, ты знаешь?..

– Конечно, – горько проронила Лиза. – Я давно это знала, я же не слепая. Иногда меня подмывало высказать это ей напрямую, но я просто не хотела расстраивать отца. Впрочем, он в последний год как-то отдалился от нас, думаю, что у него тоже кто-то был.

– Да, отсутствие взаимопонимания в семье всегда тягостно, – подсела я рядом. – И расплачиваться за это должны дети.

– Вот именно, – согласилась Лиза. – Я с детства помню скандалы, которые они закатывали по вечерам. Я тогда любила подслушивать, мне казалось, что у родителей есть какая-то тайна, которую они скрывают. Но потом, когда я стала понимать больше, я перестала ловить каждое их слово. Просто стало противно.

– Да-да, – согласилась с сестрой Вера, – я тоже помню, как предки ругались.

– Ты? Помнишь? – удивилась Лиза. – Да ты же была совсем маленькая. А потом тебя вообще увезли в пансион. А тут все продолжалось по нарастающей. Утром чопорное обращение, беспрестанные замечания – не так сидишь, не так локти держишь, не так размешиваешь сахар. Потом – нравоучения до одури. А как спать уложат – так давай друг с другом лаяться.

– Знаешь, а, пожалуй, ты права, – вздохнула Вера. – Тут есть какая-то тайна.

– Какая тайна? – брезгливо пожала плечами Лиза. – Обычная супружеская неверность. Вот что я помню отчетливо: отец упрекал мать за то, что она изменила ему с его шефом.

– С шефом? – удивилась Вера. – У папы же своя фирма!

– Так это было не всегда, глупышка! – снисходительно произнесла Лиза. – Папа тогда был бедным инженеришкой с окладом в сто десять рублей.

– Я этого не помню…

– Да где уж тебе! А я вот помню маму с большим животом, – со значением произнесла Лиза. – Такое воспоминание не наводит тебя на размышления?

– А что тут особенного? – удивилась Вера. – Наверное, это была я.

– Нет, не ты, – твердо заявила Лиза. – Смотри, тебе сейчас восемнадцать, мне – двадцать четыре. А тогда мне было три, от силы три с половиной. Чуешь, чем тут пахнет, сестричка?

– Даже думать об этом не хочу! – топнула ногой Вера. – Я уеду! Уеду к Нэнси в замок! К черту этот город, эти тайны, эту жару!

– А Корней? – хитро прищурилась Лиза. – Как же твой Корней Фердыщенко? Хочешь остаться без гроша? Да запросто! Нет проблем!