Чукотка
Шрифт:
"Черт возьми! И в голову не приходило это никогда, - подумал он.
– А ведь на самом деле удивительно!"
Андрей Андреевич вывел их на Красную площадь. Мавзолей Ленина, Кремль - ведь все это те места, о которых им рассказывали учителя.
С
Выйдя из мавзолея, по асфальтированной дорожке, взволнованные, они направляются к Москве-реке.
На набережной их внимание привлек огромный дом. Он напоминает самые высокие гранитные чукотские скалы.
Задрав головы, они ходят мимо него и спрашивают:
– Сколько же в нем живет людей, Андрей Андрей?
– Не знаю, ребята. Но думаю, что тысяч десять - пятнадцать.
– Какой дом!
– Вот бы два таких дома построить на Чукотке, можно было бы поместить в них весь наш народ.
Три дня в разных районах города москвичи видели группку юношей с раскосыми глазами и русского пограничника.
На четвертый день все они, за исключением Таграя, выехали в Ленинград.
– Ну вот, Таграй, теперь мы остались вдвоем. И прошу тебя не задавать мне больше никаких вопросов!
– Почему, Андрей Андрей?
– Башка у меня уже трещит от вопросов. Кажется, за всю жизнь столько я не думал, сколько за эти три дня. Поедем кататься на метро. Про него тоже не спрашивай. О нем я знаю не больше, чем ты. Построили
На следующий день Таграй уезжал в Борисоглебск. Он уезжал один. Все, все здесь ново, ни одного знакомого холмика, ни одной знакомой речки. И только солнце такое же светлое и небо такое же ясное, как и на Чукотке.
Таграй стоял с Андреем Андреевичем на перроне. Это был последний час, когда они видели друг друга.
– Письмо, Таграй, передай самому начальнику летной школы. Понял?
– Понял, Андрей Андрей.
– И смотри у меня! Чувствуй себя хозяином. Не забудь, что я тебе наказывал. Веди себя смело. Знай, что ты находишься у себя на родине.
– Жалко мне с тобой расставаться, Андрей Андрей!
– А мне, думаешь, легко?
Раздались звонки.
– Ну, прощай, Таграй. Сейчас тронется поезд.
Они крепко пожали друг другу руки, и вдруг Андрей Андреевич сказал:
– Дай я тебя поцелую, Таграй.
Медленно зашевелились колеса вагонов, и поезд тронулся. Таграй вскочил на площадку вагона и закричал непонятное окружающим:
– Тагам! Тагам!
Андрей Андреевич бежал по перрону и тоже кричал:
– Тагам! Тагам!
Наконец он остановился. Вдали мелькнул хвост поезда. Горин подумал:
"Поезжай, Таграй... Пути не заказаны тебе. Ты должен ездить и по неезженым дорогам".
Кругом было уже пусто, и только русский пограничник одиноко стоял на перроне вокзала.