Чума в Бедрограде

Альфина и Корнел

Кроме тех, кем занимался Университет. Их лекарство работало на всех. Их лекарство делали из настоящей, а не искусственно синтезированной крови.

Если бы не Андрей, кто бы помешал Гошке трахнуть чумного завкафа в надежде потом вылечиться — и не вылечиться.

Если бы не Андрей, не сидел бы Гошка сейчас в здании Бедроградской гэбни, не сидел. Летом 74-го, когда Университетской гэбни ещё не было, все высшие уровни доступа хором постановили, что Университетом всё-таки нужно управлять. Решили поступить по образцу Столицы: посадить в Бедроградскую

гэбню кого-нибудь университетского.

Только чтобы кого-нибудь посадить, нужно кого-нибудь снять.

И этим кем-то должен был стать Гошка.

В августе, когда пришло уведомление, Андрей только-только пообвыкся — сам он очутился в Бедроградской гэбне всего на полгода раньше. И тут — бумажка. Гошке Петюньевичу Туралееву надлежит покинуть должность головы Бедроградской гэбни. В качестве рекомендации (но никак не конкретного указания) ему предлагается престижная и подходящая по всем параметрам позиция заместителя ректора Института госслужбы.

Гошка тогда взбеленился, потому что слишком уж очевидно было, что дело не в нём, а в необходимости усадить на его место правильного человека.

Максима Молевича, тогда ещё аспиранта, пешком из-под стола. Максима Молевича с контрреволюционным движением за плечами.

Максима Молевича, при упоминании которого Андрей резко нахмурился.

Ещё бы — мало того, что они меньше года назад этого Молевича вдоль и поперёк на Колошме пережёвывали (кого 66563 покрывал-то), так Андрей к тому же знал всю его медицинскую подноготную. Изменённый уровень агрессии, проще говоря — псих и лечить нет смысла.

Бахта пожал плечами — мол, жалко, но такова государственная служба, мы знали, что она собой представляет.

Привыкший выполнять приказы Соций промолчал — с приказами бюрократическими у него куда более сложные отношения, наверняка не одного хорошего человека штаб по тупости приказал на смерть отправить.

Гошка сказал, что никуда не уйдёт и херова точка.

И Андрей его поддержал.

Одно, мол, дело, когда голову гэбни заменяют в связи с повышением или нарушением. Другое — когда убирают просто так, наплевав на прекрасный послужной список.

Все понимали, что Андрей просто боится сидеть с Молевичем в одной гэбне (синхронизироваться с психом, из-за которого опосредованно развалилась Колошма!), только это никого не ебало.

Бумажку они попросту сожгли, звонков две недели успешно избегали. Тогда сильно повезло, был один человек в Силовом Комитете, согласившийся помочь — проинформировать о перемещениях фаланг. Всего он знать не мог, но ещё пару недель протянули, не оказываясь на рабочем месте, когда уведомления пытались передать лично.

Потом один из фаланг просто пропал на пути к зданию Бедроградской гэбни.

Они ведь без охраны ходят, внаглую.

Разве ж кто-то виноват, что в городе неспокойная обстановка? Давно пора было озаботиться приструниванием Порта.

Фаланги намёк поняли и больше уведомлениями не сыпали, а в сентябре возникла Университетская гэбня с этим

самым Молевичем среди голов и шестым уровнем доступа.

Ебись лопатой, Гошка Петюньевич.

Фаланги методичны и доводят дело до конца.

И их много.

Гошка промотал плёнку вперёд — на этой катушке больше ничего, кроме общего плана, не имелось. Видимо, Бахте самому было немного не до съёмок в процессе.

Вынув катушку из аппарата, Гошка положил её на видное место, как раз рядом с пистолетом Андрея, прикрыл листом с расписанием того, что следует вырезать для финального монтажа. Создать материал с юбилея — серьёзная идеологическая работа, его технической разметкой не может заниматься никто, кроме головы гэбни.

Вот теперь всё на своих местах.

Этот Олег прекрасно сработался с Бедроградской гэбней, Бахта и Соций повеселели, жизнь пришла в нормальный режим, разве что распивание джина перестало сопровождаться стрельбой по карте. Синхронизация пока недостаточная, а главное — как разумно (профессионально и опытно) заметил этот Олег, перед тем, как кого-то истреблять, нужно добиться безукоризненной работы того, что есть. И вообще, нынешняя ситуация явно располагает к созданию своеобразной сети гэбен разного уровня доступа, которые могли бы в первую очередь сотрудничать, а уж потом — выяснять отношения. В Университетской гэбне теперь сидят Юр Поппер, который явно имеет свои связи с гэбней Медицинской, и Стас Шмелёв, бывший голова гэбни Колошмы. Ну а оставшийся на своём месте Ларий Базальд очень радеет за дружбу всех бедроградских гэбен шестого уровня доступа. Он сам, Олег, уж точно проследит за тем, чтобы и с гэбней Международных Отношений (и опосредованно с Портом) всё шло гладенько. Разве предыдущий опыт, который мы пока что не обсуждаем, не научил нас тому, что выигрывают те, кто может работать вместе?

Короче, долой изоляционизм, даёшь дружбу и всероссийскую синхронизацию.

Как будто это кому-то поможет, если рыба была гнилой с самого начала.

Гошка закинул рюкзак на плечо и осмотрел стол с катушкой и кобурой (у него есть свой пистолет, уже не табельный, шаман же грозил кислотной слюной — вот и прислали обратно со сбитым номером, Университет доигрывает спектакли до конца и не забывает о том, что во Всероссийском Соседстве трудно достать оружие). Осмотрел потемневший экран, серый потолок, простой паркетный пол, диван на четверых во вроде как личном кабинете, поредевшие полки.

Всё на своих местах, никаких сантиментов в адрес квадратных метров, пусть даже они успели стать куда более родными, чем имеющаяся где-то в Бедрограде квартира.

В Столицу уезжают с вокзала в Старом городе, а до вокзала добираются на автопоезде — такси он не водит, третьему лицу не доверит, а Бахта — голова гэбни.

Правильно, хорошо работающей гэбни, которая быстро оправилась от всех потрясений и уже почти привела город в порядок.

Гэбни, в работоспособности которой Гошка убедился лишних сорок восемь раз перед тем, как выйти из кабинета.