Чумной мор

Сугралинов Данияр

— Угощайтесь, — сказал Эгегей, протягивая поднос.

Поблагодарив, мы расселись на каменном бортике фонтана. Шаман, залпом осушив одну кружку, вторую стал пить не спеша.

— Сейчас посидим немного, потом освежимся в фонтане, — предложил он. — А то эффект жары нарастающий, лучше обнулить. В городе еще терпимо, но как выйдем в пустыню, будет невыносимо.

— И ночью? — Зоран с удовольствием отпил пива. Его брови удивленно взметнулись, и он в несколько глотков опустошил кружку. — Никогда такого вкусного не пробовал!

— Местное, — с некоторой гордостью

заявил Эгегей. — Дешевое, но вкусное! А вот насчет ночи… Ночью другая напасть. Заморозки! Вы, надеюсь, запаслись сопротивлением холоду? Трава джантака растет редко, придется периодически возвращаться в город, чтобы снимать дебаф.

По словам шамана, топы освоили узкую полоску края пустыни шириной около пятидесяти километров. Глубже не совались, так как там температуры стояли еще экстремальнее как днем, так и ночью. Защитные зелья и мази уже не спасали, и это не говоря о мобах выше пятисотого уровня.

Допив, мы искупнулись в фонтане, а когда вылезли, я вдруг ощутил на себе чей-то внимательный взгляд. Покрутил головой, но никого не увидел.

— А там что, Эгегей? — спросил я, показывая на небольшое по площади, но высокое здание на двенадцати колоннах с двускатной позолоченной крышей.

— Храм Фортуны, — ухмыльнулся шаман. — Здесь, на фронтире, это самая почитаемая богиня. Даже к Нергалу ходит меньше народу. Это ты, Мерфи, удачно, ха-ха, обратил внимание, потому что вам обязательно надо туда заглянуть и получить благословение!

Не мешкая, мы направились к храму. Шаман объяснил, что делать: в храме требовалось возложить на алтарь пожертвование. Оно могло быть каким угодно: хоть внутренности животного, хоть золото, хоть экипировка. Богиня все принимала в дар и, исходя из стоимости пожертвования, одаривала благословением.

Отстояв очередь к алтарю, мы поочередно вознесли дары. Первым пошел шаман Эгегей. Трижды ограбленный и несколько раз погибший, он потерял почти все свои вещи, а потому ограничился горсткой серебрушек. Вторым пошел Зоран. Паладин выгреб кучу всяческого барахла, которое не успел донести до вендора, добавил какой-то меч и несколько золотых монет. Его окутало голубоватое сияние. Широко улыбаясь, Зоран отошел от алтаря, а проходя мимо, шепнул:

— Не скупись, оно того стоит!

Возле алтаря меня накрыло знакомым чувством пристального внимания высшей сущности. Я чувствовал подобное незримое давление и раньше. Ощущалось оно по-разному: тяжелое и греющее от Бегемота, мимолетное и обжигающее возле храма Нергала в Тристаде, липкое и холодное от Ядра Чумного мора. Сейчас же я чувствовал, будто меня с головы до ног обливают тысячи ручейков игристого шампанского, охлаждая, пощипывая и щекоча кожу. В адской жаре Вермиллиона это было сродни глотку воды в пустыне.

Несколько секунд я постоял у алтаря, надеясь, что богиня заговорит со мной, как тогда, во время прорыва нежити. Но ничего не услышал, а позади из очереди раздались недовольные выкрики:

— Не тупи, лучник! Не заставляй очередь ждать!

Я потянулся за золотом, а потом вспомнил о тех двух легендарных шмотках, которыми заинтересовалась Триада.

И что-то внутри подсказало, что чем-то из засвеченного можно пожертвовать — концы в воду, вряд ли эти вещи всплывут.

Народ стал возмущаться громче, и я засек движение — ко мне направлялся жрец богини. Оставить Одеяние ярости Иркуйема, часть легендарного сета друида, рука не поднялась, и я, прикрывая обзор, выложил на алтарь вторую легендарку, шаманскую кольчугу. Разглядеть ее, уверен, никто не успел — свойства предметов не выводились, пока не возьмешь его в руки. Зато внешний вид говорил о многом, и его-то я и пытался скрыть, заслоняя обзор телом. Из очереди раздался смешок:

— Да всем плевать на твой хлам, нуб! Ускорься!

Через три секунды Фортуна приняла дар. Меня окутало насыщенным фиолетовым сиянием, после чего я под завистливые возгласы отошел от алтаря.

Фортуна благословляет вас на свершения!

+250 к удаче на 12 часов.

Я успел заметить, как жрец богини замер, а потом принялся неистово молиться. В то же время всплыли еще уведомления:

Ваша репутация с Фортуной, богиней удачи, повышена: +1000.

Текущая репутация: доверие.

Фортуна благосклонна к вам! Примите дары богини удачи:

+50 к удаче.

+5% к шансу избежать критического урона.

+5% к шансу обнаружить незримое.

+5% к шансу критического урона.

+5% к шансу получить уникальный квест.

+5% к шансу получить улучшенную добычу.

«Фортуна повернулась к вам…»

Богиня удачи Фортуна хочет познакомиться с вами поближе. Посетите главный храм Фортуны в Кинеме, что на Баккабе.

Награды: следующее задание в божественной квестовой цепочке «Колесо Фортуны».

Я принял квест, и в голове прожурчал смешок богини. «А ты забавный… мертвячок», — отчетливо услышал я веселый голос. «Прости, Фортуна, но на континент гоблинов мне пока никак не попасть! Только если плыть через весь океан самому…» Фортуна ничего не ответила, и я, откинув до более подходящей поры мысли о ней, подошел к своим спутникам.

— Что ты пожертвовал? — вопрошали они, но я лишь загадочно улыбался и пожимал плечами.

В итоге «признался», что давно целенаправленно качаю репутацию с Фортуной и сегодня наши с ней отношения перешли на следующий уровень. Это вызвало ряд вульгарных шуток, которые вряд ли понравились бы богине.

Выйдя из храма, мы оседлали маунтов и вскоре пересекли границу форта, оказавшись в Лахарийской пустыне.

Солнце к этому времени окончательно скрылось за горизонтом. За день оно прокалило каждый камешек, каждую песчинку, и редкие измученные растения сменили дневную безвкусицу красок на прелесть ночных ароматов. Пахло так, как пахнет только в пустыне после многих часов в условиях адской печи.

Я давно мог бы покинуть Зорана и Эгегея, но оттягивал этот момент. Впервые за долгое время я почувствовал себя в шкуре обычного игрока с обычными, совсем не уникальными квестами и такими же заботами. Клянусь грудью Фортуны, как мог бы сказать Флейгрей, я играл! По-настоящему играл, и мне это нравилось.