Чуть больше мира
Шрифт:
— Интересно бы знать, что для блистательного Натери важнее нашего паучьего шевеления, — раздражённо процедил Мик.
Видимо, замечание про совесть попало-таки туда, куда Грех целился.
— Жизнь, Ралтон, просто жизнь. Правда, отсюда её не видать, — бросил через плечо Даймонд, направляясь к дверям.
— Ты даже говорить стал, как крестьянин! — буркнул ему в след блондин.
— Слабо, — усмехнулся Грех. — Кстати, крестьянский язык гораздо удобнее. Для выражения мысли требуется куда меньше времени. А твоё мнение до оппонента доходит быстрее.
— По-моему, ты просто бредишь!
Натери
— Если желаешь, мне не составит труда привести пример краткости и доходчивости. Пошёл ты на хрен, Мик. Вместе со всеми вашими интригами!
Даймонд коротко поклонился и вышел, от души грохнув створкой.
* * *
В комнате было темно и довольно холодно. Солнце село несколько часов назад. Слуг, пришедших зажечь свечи, Даймонд прогнал, а дрова в камине давно успели прогореть. Даже угли и те плёночкой золы подёрнулись. Но желание вставать, да и вообще двигаться, отсутствовало напрочь. А уж звать кого-то, тем более. Натери только и хватало, чтобы дотянуться до графина и заново фужер наполнить.
Такими темпами и напиться недолго, хоть он предусмотрительно и велел разбавить вино водой до невразумительного бледно-розового цвета. Но тут не крепость важна, а количество выпитого.
Грех отставил бокал на стол, облокотился о колени, сцепил пальцы в замок, ссутулившись. Доводы разума звучали всё тише, неубедительнее. Да, один он ничем Лан не поможет. Да, нужно добиваться аудиенции, требовать, выпрашивать, вымаливать солдат — только это будет реальной подмогой. Да, надо заниматься тем, что умеешь и знаешь, а не биться, будто курица с отрубленной головой.
Всё так, всё верно. Только желание плюнуть на разумность и приказать лошадей запрягать становилось сильнее с каждой минутой. Будто капли падали и в без того переполненную чашу. Кап! — и через край выплёскивается вода, совсем немного, пара бусин. Элв почти видел как они, слёзно-прозрачные, медленно сползают по мокрому глиняному боку, собираются в лужицу под донышком.
Осталось только дождаться той самой, критической, которая перевернёт чашку, выплеснет всю воду разом.
— Господин, к вам гостья, — робко прошелестел за закрытыми дверьми голос дворецкого.
— Какая ещё гостья?
Натери глянул на часы — почти два ночи. Не самое лучшее время для посещений. Но, может, королева снова кого-то послала? С поручением? Аэр встал, машинально застёгивая камзол, поправляя кружева — не из желания прилично выглядеть, просто по привычке.
— Зови, — приказал негромко, — и вели огонь разжечь. Света подайте.
Посетительница скользнула в комнату лёгкой тенью. Действительно, аэра — плащ дорогой, хоть и без богатой отделки, капюшон до самого подбородка опущен. Невысокая, скорее худенькая, чем в теле. Хотя, что под этими складками разберёшь? Встала за камином, отвернулась от суетящихся слуг, словно разглядывая резьбу на полке.
— Вина, — светски предложил Даймонд?
Аэра кивнула, взяла бокал. Но повернулась, только когда за лакеем дверь закрылась. Медленно, явно красуясь, скинула капюшон.
— Ваше Величество, —
— Не ожидал, что сама к тебе в гости явлюсь? — с эдакой лукавинкой поинтересовалась Арика.
Наверняка ещё улыбнулась — Грех не видел. Подняться-то ему никто не разрешал.
— Любой верноподданный Вашего Величества рад восходу солнца. Даже если оно и появляется в неурочное время.
— Всё-таки, у тебя удивительный талант, мой Грех, — протянула элва, — вроде бы, вежливо говоришь, даже комплимент делаешь. А такое чувство, будто к духам послал.
Королева обошла всё ещё согнутого элва. Судя по шороху ткани, уселась в его собственное кресло. Положение стало совсем уж двусмысленным: мало того, что стоит кочергой, так ещё и задом к венценосной особе…
Даймонду вдруг так опротивели все эти придворные игры с их козлиными скачками, прыжками и церемониальным блеяньем, что аэра затошнило — и вовсе не фигурально. Будто в желудке вместо разбавленного вина прогнившая болотная жижа плескалась.
— Я не твой Грех! И никогда им не был.
Брякнул Натери прежде, чем успел подумать, что же он такое сказать собрался. Выпрямился без всякого разрешения. Двумя пальцами подхватил под донышко свой недопитый бокал. Отошёл к камину, опёршись локтём на полку, которой любовалась королева.
— Вот как? — приподняла бровки Арика, безмятежно водя пальчиком по краю фужера. — Ты хочешь сказать, что больше не принадлежишь мне?
— Всё в этой стране тебе принадлежит, — нехотя отозвался аэр, как-то разом устав. Причём смертельно. Сейчас бы не разговоры разговаривать, а в постель рухнуть. И проспать до утра. — Я твой элв, твой Натери, даже, если хочешь, твой Даймонд. Но никак не твой грех. Ты же безгрешна. По крайней мере, весь Аран в это верит.
— А вот тут ошибаешься, — сейчас королева действительно улыбалась. — Точнее, ты мог быть им. Помнишь, как всё было там, в замке дядюшки? Страшно, до ужаса страшно. Мы все ждали, что вот-вот появятся солдаты. И по приказу любящей сестрёнки меня отправят в тюрьму. А то и сразу на плаху. Каждый день ждали, каждую ночь. Еду сначала собакам давали попробовать, а только потом сами за стол садились. У меня в спальне охранники за пологом кровати дежурили.
— Я помню, — буркнул Даймонд, совершенно не склонный в данный момент предаваться розовым юношеским воспоминаниям.
Но у Её Величества были свои резоны.
— Да, страшно, — не слыша аэра, всё ещё улыбаясь мечтательно, продолжила королева, — но и жутко романтично. Маленькая наивная принцесса, которой весь мир угрожает смертью. И четверо верных рыцарей: аэры Ларанэ, Ралтон, Натери и Кайран…
— А я и забыл, что Сарс тоже там отирался, — хмыкнул Грех, крутя фужер.
— Я прогнала Блика почти сразу, как ты приехал. Когда он спутался с этой шлюхой, — едва заметно пожала плечами королева. — Но ведь я была немного влюблена в вас. Да, сразу во всех четверых. Как не любить моих верных защитников? И, пожалуй, друзей? Помнишь, как мы праздновали моё шестнадцатилетние? Ты застукал, когда я с Ларане целовалась. И чуть не прибил его, бедного. Знаешь, маленькая принцесса ничего не имела против, займи ты его место.