Чувство времени
Шрифт:
К тому же пришли сны. Запах пота и гниющего дерева, духота каюты и монотонные скрипы возвращали меня в подвалы дома Лааль. Я снова и снова, открывая глаза, видел стены своей темницы и просыпался в смутном ужасе от боли. Теперь, стоило прилечь, и отголоски пыток вновь рождались в моем уме, убеждая тело ощущать то, что уже давно закончилось. Глоток черносмородинного бренди или сливовицы заставлял разум замолчать, но не придавал сил и не приносил облегчения. Я почти не ел и ни с кем не разговаривал. В краткие минуты просветления я поднимался на палубу, чтобы немного продышаться, или избавиться от очередной
С тех пор, как я ударил Гевора, он держался от меня в стороне. Быть может, Мархар пояснил ему, что сейчас не лучшее время; быть может, он понял это сам, дав мне, наконец, возможность снять маску.
Мархар несколько раз упрекал меня за слабость, пытаясь пользоваться своим старым авторитетом, но он давно уже утерял на меня всякое влияние, кроме, пожалуй, его обычной хитрости, которую я не всегда был в состоянии отследить. Его намеки, что если я буду продолжать в том же духе, то прикончу запасы спиртного на Эстолле, не вызывали во мне никакого стыда, так как в трюмах помимо сливовицы и бренди были еще бесчисленные ящики с настойками на пурпурных ящерицах и зеленых змеях, считавшиеся на материке сильным афродезиаком. Они пользовались немыслимым спросом у местной знати, а простолюдины с жадностью вглядывались в содержимое пузатых склянок, кто-то с отвращением, иные с завистью.
В целом, в этих бутылях не было ничего особенного, кроме диковинных для материка существ внутри, да сильного пряного запаха, начисто перебивающего всякое желание пробовать этот странный напиток. Тем не менее, крепость у него была подобающая, и на крайний случай я был готов воспользоваться и этими запасами. В конце концов, травы и экстракты змей и ящериц неплохо перекрывали оттенки спирта, в этом был несомненный плюс.
Так шел отсчет дней: вечером я пил, а по утру мне снова и снова становилось плохо. Минуло девять дней.
— Иди и поговори с ним! — потребовал Мархар.
— Если даже присутствие Гевора не заставляет его проявлять мужество, чего ты хочешь от меня? — уточнил Мастер.
— Чего угодно, но это пора прекратить! Ты видел, как он смотрит вдаль?
— Он слушает дракона, — уверенно согласился Мастер.
— Это не Демиан! Он никогда не ждал дракона, он всегда полагался на себя.
— А ты считаешь, с тем, что он перенес, легко справиться?
— Я считаю, что с этим надо пытаться справиться, вот что я считаю! Мастер, ты также потакаешь себе, боишься того, что стоит теперь между вами. Иди и прикажи ему перестать пить. В конце концов, сделай то, что должен сделать друг! Надавай ему тумаков и верни девчонке рассудок.
— Нет.
— Ах, нет! Ты все еще не натешился в ее объятьях? Зная, какое это имеет значение, продолжаешь…
— Нет, — Мастер выдохнул через плотно сжатые губы. — И я знаю Демиана лучше, чем ты думаешь. Что бы я сейчас не сделал, будет только хуже.
— Неужели та любовь все еще жива?
— Не слова о Рене, понял? Ты не достоин произносить ее имя, даже думать о ней не смей! Сейчас все так, как случилось, и я не стану обсуждать это с тобой, фантом!
— Во-во, иди и обсуди это с ним! А заодно поделись с Демианом знаниями о магии времени, он, также как и ты сам, не стесняется затрагивать эти струны.
— И кто еще? Я должен знать, кто распространяет запретное знание.
— А разве это не ты? — вопрос Мархара прозвучал невинно.
— Смешно, — проворчал Мастер. — Я всю жизнь убивал таких, как ты. И тебя бы убил, Мархар. Ты слишком опасен, особенно теперь.
— Как и ты, Мастер.
— Уж и так? Ночной дракон никогда не позволит мне тронуться умом, чтобы творить непотребства с магией времени.
— Слабый аргумент, Мастер. Ты и Ночной едины, как тело и разум. Что ты почувствовал, когда он ушел и оставил тебя простым чародеем, каких ты презирал? Нет, ты даже хуже их. Чародей с дырой в душе! Ну, скажи, ты тоже постоянно прислушиваешься к нему?
— У тебя манера Демиана меня злить, — неожиданно спокойно признался Мастер.
— Или у него моя.
— Я всегда не мог поверить в его умение быть преданным, но это так. Он предан тебе, несмотря ни на что, но я клянусь, если найдутся доказательства, что ты причастен, я убью тебя.
— Взаимно, Мастер. Если виной случившемуся ты, я заберу время и твое и Ночного.
— Это то, чего никогда не сможет понять Северный. Он считает тебя идеалом добродетели, но ты всегда будешь решать сам.
— И по твоей логике выходит, что я опасен, меня лучше убить. Это ведь так давно между нами! Если бы мои дела не коснулись тебя в те давние времена, сейчас, возможно, ты бы думал по-другому. Но Высшие, я же убил твоего блохастого друга! Это такая мелочь для моей пропитанной кровью совести…
— Тварь, ты еще насмехаешься? — процедил Мастер. — Такой разный со всеми. Шут! Лебезишь перед Северным и мурлычешь у ног Демиана.
— И только ты видишь мое истинное лицо. Да-да, Мастер, я твое тоже!
— Не ссорьтесь, опять будто на рынке, — поняв, что дальше будут следовать лишь взаимные оскорбления, грозящие перерасти в драку, я решил вмешаться и, пошатываясь, поднялся на ноги. Закрепленный на носу груз, плотно утянутый парусиной, отлично скрывал меня от спорщиков. По началу я и вовсе не собирался вмешиваться или проявлять себя — ссорятся и ссорятся — но в какой-то момент из-за их возмущенных голосов у меня вновь разболелась голова. Это было невыносимо.
Признаться, мое появление обескуражило обоих, они повернулись с легкой растерянностью на лицах и, видя это, я сказал с укоризной:
— Вы так и будете тыкать друг в друга пальцами? Ты виноват, нет ты, — я сплюнул за борт. — Пошевелите мозгами, порою из тени проглядывают незнакомые персонажи, играющие решающие роли.
— Какое эпическое высказывание не выходящего из пьяного бреда мудреца, — раздражение Мастера выплеснулась на меня волной презрения.
— Думаешь, умнее других, а на самом деле глуп как осел, — поддакнул ему фантом.