Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965
Шрифт:
Хэмпстед,
суббота, 22 октября 1927 года
<…> В понедельник ходил в Академию мебельного дизайна на Саутгемптон-Роу [179] . Познакомился с очень грубой секретаршей и симпатичным директором и договорился, что буду посещать великое множество самых разнообразных кружков. Чай с Ивлин и Пэнси [180] .Вторник, 25 октября 1927 года Начал рисовать и чертить. По вечерам занимался резьбой по дереву. Ужинал с Тони Пауэллом [181] .
Среда, 26 октября 1927 года Рисовал орнамент по штукатурке. Ужинал с Теренсом.
Четверг, 27 октября 1927 года Чертил секции и
Пятница, 28 октября 1927 года Строгал доски. Чай с Дадли. Пэнси. Обед с Фулфордом.
Вторник, 29 ноября 1927 года До смерти надоел Лондон с его нескончаемыми туманами. Последнее время ничего особенного не происходило. Часто вижусь с Ивлин и иногда – с Оливией. В воскресенье ходил на премьеру Ситуэллов [182] – крайне разочарован, откровенно скучал. Во вторник на прошлой неделе у Ситуэллов в Болстоне была вечеринка. Продолжаю плотничать. Генри Лэм [183] знает место за городом, где я мог бы работать.
Понедельник, 12 декабря 1927 года Ужинал с Ивлин в «Ритце». Сделал ей предложение [184] . Определенного ответа не получил. Отправился на вечеринку к Урсуле. Звонил Пэнси – говорит, чтобы женился. Поехал на Слоун-сквер посоветоваться. Поехал на Бурбон-стрит и рассказал Оливии. Домой вернулся поздно; долго не мог заснуть.
Вторник, 13 декабря 1927 года [185] Звонила Ивлин: мое предложение принято. Ездил в Саутгемптон-Роу, но работать был не в состоянии. Ходил в паб с Дадли – сообщил ему о помолвке. Чай с Ивлин. Пэнси – она на моей стороне – пытала Алетею Фрай [186] . Пьеса Фила Коддингтона. Домой. Устал, как собака.
Среда, 27 июня 1928 года Обвенчались с Ивлин в церкви Святого Павла на Портмен-сквер в 12 часов. Какая-то женщина в алтаре печатала на машинке. Гарольд – шафер. Роберт Байрон выдавал невесту, Алек и Пэнси – свидетели. На Ивлин был новый, черный в желтую полоску джемпер, на шее шарф. Пошли в клуб «500» и выпили шампанского «под прицелом» подозрительных взглядов Уинифред Макинтош и князя Георгия из России. Оттуда на обед в Бульстене. Обед удался. Потом – на Паддингтонский вокзал, поездом в Оксфорд и на такси в Бекли.
6 июля
Наш медовый месяц подошел к концу. Все в Бекли были с нами очень милы. Женщины приносили нам в комнату букеты цветов. У мистера Хиггса Ивлин пользовалась большим успехом. <…>
Всю следующую неделю провели в Хэмпстеде. <…> В среду объявление о нашем браке в «Таймс». Вечером ужинали у Осберта Ситуэлла. Выпил лишнего. <…> В субботу рисовал обложку для романа в «Чепмен-энд-Холл» [187] , одновременно держал корректуру «Упадка». С Чепменом иметь дело не так-то просто.Излингтон,
четверг, 4 октября 1928 года
Сразу после завтрака позвонили из «Чепмен-энд-Холл» и сказали, что Даблдей и Доран [188] хотят издать «Упадок» в Америке и дают мне аванс – 500 фунтов. К концу дня сия блестящая новость существенно потускнела: выяснилось, что придется делиться с Брандтом [189] , издательством «Чепмен-энд-Холл» и Соединенными Штатами, и получу я поэтому чуть больше половины указанной суммы, причем не раньше весны следующего года. Пусть так; новость все равно – из лучших. После обеда привезли изготовленную на заказ мебель. После ужина приходил Тони Пауэлл; рассказывал сплетни про Ситуэллов.Воскресенье, 7 октября 1928 года Ходил в церковь на Маргарет-стрит, но внутрь войти не смог. Обедал и ужинал в Хэмпстеде. Читал новый роман Олдоса Хаксли [190] : нескончаемо длинный, герои те же, что и в «Шутовском хороводе», те же невнятные социальные прогнозы и унылые любовные связи, та же миссис Вивиш, тот же Колмен [191] , нескончаемые прения и биология. Такой роман мог бы написать, получи он сносное образование, какой-нибудь
Понедельник, 8 октября 1928 года Обедал в «Сэвиле» [192] с Гарольдом, Регги Тернером и Реймондом Мортимером [193] . Хороший обед запивали хорошим вином. Регги Тернер – очень уродливый, забавный человечек, изо всех сил старается не отстать от жизни: «Скажите, что вы и Марго Оксфорд думаете об Олдосе Хаксли?» Рассказывает истории про Уайльда и Бози [194] и про то, как, побывав у Уайль да в тюрьме, он спросил его, хватает ли ему еды. «Они бросают мне сосиски точно так же, как британцы в зоопарке бросают булки медведям». Реймонд же Мортимер, автор положительной рецензии на меня, разочаровал. Трикотажное белье от Шарве, грубые черты лица – «как у фавна» (Регги Тернер), растрепанные волосы. Говорит примерно следующее: «Мой дорогой, если я заражусь от вас гриппом, то буду в восторге» или «Последнее время я, знаете, полюбил Берлин». Я обратил внимание, что он рассуждает о «Контрапункте», не прочитав роман. Сделал несколько попыток расширить круг знакомств: «Вы не поверите, но с Бози Дугласом я не знаком. Возьмите меня как-нибудь с собой, Регги, когда к нему пойдете». Или: «Вы знаете Риккеттса [195] , Гарольд? С удовольствием бы с ним познакомился. Люблю, поверите ли, стильные вещицы. А вы?» Бросается французскими фразами и именами известных людей. Второсортный молодой человек. Пил чай с Оливией, а когда вернулся, у Ивлин поднялась температура. Грипп, надо полагать. «Упадок и разрушение» попал в список бестселлеров. <…>
Пятница, 12 октября 1928 года Местный врач, смахивающий то ли на мясника, то ли на коновала, поглядев на белое, в малиновую крапинку лицо Ивлин объявил, что у нее краснуха. Леди Бергклир [196] заходила, пока меня не было, и порадовала дочь виноградом, цыпленком, а также сдержанно положительным отзывом о нашей квартире. Рисовал. Бедному Чепмену (Артуру Во. – А. Л. ) предстоит рецензировать книгу о гориллах. За неделю продано 157 экземпляров «Упадка и разрушения», а всего – 1093. Когда доберемся до 2000, перестану так волноваться.
Пятница, 19 октября 1928 года За неделю продано 827 экземпляров «Упадка». Второе издание, можно считать, в кармане.
Суббота, 20 октября 1928 года Написали из «Ивнинг стандард»; просят статью на тему: «В Англии есть молодежь. Дайте же ей ход».
Понедельник, 22 октября 1928 года Постригся и встретился с Мартином Уилсоном. К «Упадку и разрушению» относится вроде бы неплохо. От него – на выставку Майоля. Скульптура великолепна, а вот резьба по дереву оставляет желать… Алатэа обедала со мной в «Тальони»; очень хороша, загадочна, вид такой, будто только что пробудилась после бурной ночи. Порывиста, не скрывает трепетного желания кататься на коньках, пойти в театр, посмотреть последний фильм. После обеда – к портному примерить клетчатый костюм.
Пятница 26 октября 1928 года Дождь. Рецензирую книги, а также пишу статью про «Старость в сорок лет» для «Ивнинг стандард»; за статью обещали заплатить 10 фунтов. Вечером прибыл Джеффри. Но сначала на лестнице возник Холдер; чуть позже из Лондона прикатила машина с поваром, съестным и пачкой французских романов, и, наконец, вечерним поездом приехал Джеффри с молодым человеком по имени Джон Уаймен. Раблезианский ужин, портвейн, сигары, разговоры об архитектуре, виски.
Суббота, 27 октября 1928 года Приехал кое-кто из слуг и, наконец, Алатэа. Юный мистер Уаймен появился сначала в костюме для верховой езды – и сел в седло. Потом в белом фланелевом спортивном костюме – и пошел играть в теннис. Потом в твидовом пиджаке – и отправился «пострелять» с собакой («питает слабость к борзым», как кто-то отозвался о нем в разговоре с Джеффри). Потом во фраке – и рассуждал об архитектуре. <…>