Чужая душа - потемки
Шрифт:
На всякий случай запахнула халат: Общеобразовательный факультет, конечно, ярмарка невест, но и парни на нём встречаются, зачем же провоцировать? Хотя с утра, как показывала практика, всем абсолютно плевать на телеса противоположного пола.
Лелея в мыслях мечты о безоблачном счастье с Лазавеем и гадая, не колется ли его бородка - никогда ещё не целовалась с усатыми, даже интересно, - едва не налетела на Светану. Вернее, это она налетела на меня, крепко ухватила за руку, аж до боли, и отчаянно потянула обратно
– Ты чего?
– я вырвалась, потёрла запястье и покрутила пальцем у виска. Только синяков от подруги мне не хватало!
– Не ходи туда!
– Светана испуганно оглянулась, будто за ней гнался оборотень, и преградила мне дорогу.
– Тебе кошмар приснился, да?
– попыталась отодвинуть подругу - не тут-то было. Я нахмурилась: - Светана, хватит дурить! Грязной на занятия не пойду, и так времени мало, а тут ты со своими фокусами.
– Ещё спасибо скажешь!
– обиженно насупилась Светана.
– Лучше грязной, но живой. Я её случайно увидела, сразу поняла, что по твою душу.
Задумалась: сомнительно, чтобы в Студенческий дом пробралась нечисть, значит, человек, а людей я не боюсь. Фамильная смелость - теперь-то знаю, почему меня тянет в самую гущу событий - как дочурку некроманта - взяла вверх, поэтому решила сама проверить, стоит ли бояться неведомого нечто, или у страха глаза велики.
Кое-как избавилась от Светаны и проследовала к лестнице. Огляделась: всё, как обычно, никто нас не атаковал. Все спокойные, переговариваются, смеются... Точно у подруги не все дома, надо бы учебники на ночь отбирать, а то демонология до добра не доводит. Мне тоже как-то приснился гуль - кладбищенский трупоед. Как только Ксержик может любить эту дрянь? Некромант - это образ мысли, а не профессия.
Окончательно проснувшись, - хоть за это спасибо Светане!
– завалилась в помывочную и икнула: прислонившись к стене, меня дожидалась Осунта Тшольке. Наглухо застёгнутая, в куртке под горло... и с кастетами на пальцах. Она меня убивать пришла?!
Заметив мой испуганный взгляд, Тшольке усмехнулась и убрала оружие во внутренний карман куртки:
– Забыла снять, с утра тренировалась. А к тебе у меня разговор есть.
– Продолжение ночного?
– Прямое, - улыбка Осунты напоминала оскал.
– Деточка, ты непонятливая, я недостаточно ясно объяснила? Ручонки свои от него убери, а то нечего тянуть будет.
– Вы мне угрожаете?
– обвела глазами девчонок, беря их в свидетели.
– Что ты, только предупреждаю.
Мотнула головой и повесила халат на крючок. Нашла свободное местечко, открыла кран - и полетела лицом вниз, расквасив нос о пол.
Девчонки рядом завизжали и бросились врассыпную. В мгновение ока помывочная опустела.
Тшольке ухватила меня за волосы и вздёрнула на ноги. Развернула лицом к себе и прошипела:
– Чем вы
– Не ваше дело!
– огрызнулась я, хлюпнув кровоточащим носом.
Внутри всё клокотало. По какому праву эта стерва такое себе позволяет? Я и раньше что-то не замечала в ней аристократического происхождения, а тут манеры и вовсе кабацкие.
– Это моё дело, разведёнка деревенская, на чужое не зарься!
– А магистр Лазавей в курсе, что он ваш? Может, он меня любит? Может, мы вчера...
Договорить не успела, потому что взбешённая Тшольке толкнула меня под струю с явным намерением утопить. Наглотавшись воды, я едва не захлебнулась, закашлялась и в ответ полоснула ногтями по лицу обидчицы. Стоило это дорого: меня повалили с ног, вновь засунули под потоки воды и открыли краны на целый оборот.
Я отчаянно извивалась, судорожно крутила головой в поисках спасительного воздуха, но Осунта держала крепко, не давая вырваться.
– Запомни, хорошенько запомни это утро, - наклонившись к самому уху, прошипела она.
– Узнаю, что ты вертишься вокруг Эдвина, сделаю всё, чтобы вылетела из Академии. Не исключат - так в Школу иных сошлют. Отступись, вертихвостка!
– Так замуж не терпится, что насильно жениха в Управу поволочёте?
– пожертвовав клоком волос, избавилась от мёртвой хватки Тшольке, отползла в сторону и отдышалась.
Рубашка липла к телу и холодила. Она ничего не скрывала, и Осунта тут же оценила мою грудь и бёдра. Судя по всему, увиденное ей не понравилось - значит, боялась, что могу привлечь Лазавея. Мне под её взглядом было неуютно: хоть и женщина, но посторонняя, да и мысленно будто изнасиловала. Я не шучу: в глазах отразилось что-то такое... Явно прикидывала, как меня можно употребить в постели. Не самой, разумеется, но от этого не легче.
Наконец Тшольке презрительно скривила губы и отвернулась. На мой вопрос так и не ответила. Воспользовавшись моментом, поднялась на ноги и ухватила Осунту за "хвост". Целью моей были не волосы, а лицо, и я до него добралась.
Сочащаяся кровью царапина украсила щёку Тшольке. Та отскочила, побагровела, рявкнула:
– Сегодня же пробкой из бутылки вылетишь!
– Ничего, я всё ректору расскажу, - расплылась в ответной улыбке я.
– И покажу. Не сама же я упала. А ещё отцу напишу.
– Пугаешь папочкой, девочка?
– Тшольке обошла меня по дуге и прищурилась.
– Ой, напрасно!
Пока я придумывала, чтобы ей ответить, Осунта гордо удалилась, громко хлопнув дверью.
Выдохнув, стащила мокрую, заляпанную кровью рубашку и кое-как ополоснулась. Похоже, страх перед водой останется надолго: под струю заставила себя забраться с третьего раза. Горло до сих пор першило, а то, что случилось пару минут назад стояло перед глазами.