Чужая кровь
Шрифт:
Антон, похлопывает меня по руке и с шуточным высокомерием профессионала перед любителем отвечает:
– Ну, я-то, в отличие от некоторых, обратил, – он снова возвращается к тону рассказчика. – Я усиленно искал недостающий предмет одежды убитой на месте преступления, не понимая, куда и зачем он мог исчезнуть. И лишь когда я выловил кофту из воды вместе с пистолетом и как следует рассмотрел ее, мне стало ясно, почему преступник пытался от нее избавиться.
– Почему же? – я подаюсь вперед и превращаюсь в слух.
– Я, конечно, не эксперт, но на огнестрелы насмотрелся и экспертиз по
– Но ведь выстрел был всего один! – ничего не понимая, восклицаю я.
– Молодец, соображаешь, – одобрительно произносит Антон. – Четыре дырки могли означать только одно: стреляли через эту самую кофту, свернутую в несколько раз или скомканную, отчего всего одна пуля оставила в ней сразу несколько «минусов материала».
– Но зачем?
– Вот и я задал себе такой же вопрос. И ответ на него напрашивался такой: убийца очень хотел, чтобы выстрел с близкого расстояния был принят за выстрел, произведенный издалека.
– Не поняла.
– Сейчас объясню. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что при выстреле выходящие из канала ствола раскаленные пороховые газы, взаимодействуя с кислородом воздуха, воспламеняются. Именно поэтому мы и видим вспышку. Да ты и так, наверное, это знаешь – ты же химик. Если выстрел произведен с расстояния меньше десяти сантиметров, следы опаления могут остаться на одежде жертвы. Одновременно с дульным пламенем выбрасываются раскаленные твердые частицы: зёрна пороха, копоть, металлы. Их называют продукты выстрела. Они откладываются на одежде и теле в области входного отверстия пули. Их легко обнаружит любой эксперт и по ним установит дистанцию, с которой произведен выстрел, особенно если знает марку оружия. А выстрел в упор определить еще легче – в таком случае на теле вообще остается отпечаток дула, так называемая «штанцмарка».
– То есть, убийца стрелял через кофту, чтобы вся эта копоть и прочая дребедень не попала на одежду и тело жертвы?
– Вот именно. Итак, теперь я почти наверняка знал, что на самом деле стрелявший находился рядом с жертвой и очень хотел скрыть этот факт. Кто бы это мог быть? Генерал? Но труп лежал головой к нему, входное отверстие раны – на спине, то есть стреляли, вроде бы, с противоположной стороны. Оставалась последняя возможность установить истину – отыскать гильзу, вылетевшую после выстрела.
– И ты сумел ее найти?
– В принципе, радиус поисков был не очень велик. Нормальное расстояние выброса стреляной гильзы боевого «пээма» – от одного до четырех метров. Хотя, признаюсь, искать гильзу в траве – задача не из легких. Пришлось поползать на четвереньках. И гильза нашлась, но вовсе не там, где я ожидал. Подожди, чтобы было понятнее, сейчас набросаю схемку.
Антон меняет позу, достает из кармана джинсов записную книжку, карандаш и на чистой странице рисует три крестика, расположенные на одной прямой линии, а над ними еще одну линию той же длины, волнообразную.
– Вот это, – тычет он
Сыщик небрежно чертит кривой овал под прямой линией на уровне «камышового» крестика.
– А гильза лежала вот тут.
Городецкий ставит точку на уровне крестика-«генерала» между прямой линией и синусоидой, изображающей речку.
Я поднимаю на Антона округлившиеся глаза:
– Но тогда это значит, что стреляли оттуда, где сидел Дед?
– Да, – просто отвечает Антон, не подозревая, какую бурю в моей душе поднимает своим ответом.
Я, все еще не желая верить в очевидное, возражаю:
– Но ведь ты же сам сказал, что если бы выстрел был с близкого расстояния, пуля должна была уйти навылет. Значит, все-таки стреляли издалека?
– В том-то всё и дело, что нет. Когда я так думал, еще не знал, что орудием убийства будет именно «макаров», у которого пуля с закругленным, а не коническим наконечником, отчего она рикошетит от всего на своем пути сквозь тело, и большая часть ранений получается слепыми даже с близкого расстояния. При этом траектория раневого канала получается кривой и абсолютно непредсказуемой. А тут еще выстрел был через свернутую кофту – возможно, это снизило скорость пули. Поэтому она прошла не навылет, как если бы стреляли, скажем, из «ТТ», а попутешествовав внутри и, возможно, не раз изменив направление, застряла под ключицей, как показало вскрытие. Может, пуля срикошетила от позвоночника или от ребер – уж прости за такие подробности. Все это меня и сбило ненадолго с толка.
– Но труп ведь лежал ногами к камышам, а, значит, стреляли все-таки оттуда!
– Нет, теперь уже можно точно сказать – стрелял именно генерал, потому что имеется свидетель этого убийства.
– Кто?!
– Твоя тетка.
– Мария? Она всё видела?
– Да.
– Откуда ты знаешь? Она сама тебе об этом сказала?
– Почти.
– Что значит «почти»?
– Она написала об этом в своем дневнике. Когда его читала ты, там были только старые записи. Но после, выкрав дневник, Мария снова начала его вести. Она-то и написала о том, как всё было.
– И ты ей поверил?
– А ты бы стала писать неправду в собственном дневнике, зная, что его не прочтет никто, кроме тебя?
Я понимаю, что Антон прав.
– И что же она там написала?
– Она действительно после тостов потихоньку покинула пикник, потому что хотела забрать дневник из тайника, пока ты и твой муж отсутствуете в своей комнате. Мадам Данваль вернулась в дом, вошла в него незамеченной – Фрося была либо внизу, в подвале, либо на кухне. Мария поднялась на второй этаж, вынула тетрадь из углубления в полу, спрятала ее в своей комнате и снова направилась к реке, чтобы как ни в чем не бывало присоединиться к празднующим помолвку генерала родственникам. На обратном пути она издалека заметила Карена Вагановича и свернула с тропинки.