Чужая любовь
Шрифт:
Екатерина привыкшая молчать и подчиняться не вмешивалась в разборки, пока не позвонила Любовь Петровна и не попросила девушку выписаться с квартиры. Не зная, как поступить, она попросила совета у родственников и, не желая того, разожгла конфликт ещё острее. На защиту прав внучки вступилось всё старшее поколение с обеих сторон. Но не только это служило поводом переживаний Екатерины.
Кате начало казаться, что Сергей Александрович смирился с выбором дочери, несколько раз приглашал Лизу с её молодым человеком к себе домой, звал Егора к себе на работу, предлагая доступные для него, не имеющего образования, разные виды трудовой деятельности, стараясь заинтересовать.
Хотя Екатерина не была причиной размолвки, больше всех досталось именно ей: уборка битой посуды, неоднократная чистка ковра, волнение за самочувствие Сергея Александровича.
Всё началось мирно, Катя, как горничная в период трапезы, Елизавете что-то подавала, уносила на кухню то, что ей мешало, несколько раз бегала за чистой вилкой, когда использованная выскальзывала из рук беременной. Екатерина видела, что она раздражает дочь и отца, первую- присутствием, второго- беготнёй и угодничеством.
В разговоре за столом принимали участие родственники, Егор говорил неохотно и только, когда его спросят. Отец интересовался самочувствием дочери и их дальнейшими планами.
– Как же будут звать мою внучку? Имя подобрали?
– Нет.
– Почему так? Не можете придти к единому мнению?
-Мы решили имя не давать.
– Не понял. А как? По православному календарю решили, на день рождения? Одобряю. Сейчас многие так делают.
– Мы никак не будем называть. Мы не готовы к ответственности. Я не хочу ребёнка, мне рано. Ты посмотри, во что превратила меня беременность, я уже поправилась на двадцать килограммов, а до родов ещё два месяца. Потом все эти вскармливания. Нет, не хочу.
– Как это не хочешь? Она уже есть. Тебе уже двадцать шесть. Матери было двадцать один, когда тебя родила. В общежитии жили, комнатка двенадцать метров, по очереди на лекции бегали. Ты будущая мать, не бойся, знай, я всегда тебе помогу, тяжело будет- няню наймём, но это твой ребёнок, потом жалеть будешь.
– Заканчивай, пап. Надоели твои нравоученья и советы, сыта по горла. Командуй своей услужливой дурой.
Она встала и резко дернула за угол скатерть, вся посуда со звоном полетела на пол. Победно взглянув на Екатерину, с высоко поднятой головой Елизавета отправилась одеваться.
Катя была напугана таким поворотом событий и волновалась за самочувствие Сергея Александровича. Она, как могла, успокаивала его, говорила, что всё будет хорошо, Лиза родит, увидит малышку и не сможет отказаться, а когда он уснул, до глубокой ночи занималась уборкой.
Раньше, после расставания с Никитой, девушка не знала, чем кроме телефона занять себя вечерами, теперь у неё не было свободного времени. Работа, косметическая уборка большой квартиры и по вечерам разбор документов по бухгалтерии. Сделав самостоятельно отчёт за первый квартал, она почувствовала, что изменилось расположение к ней Сергея Александровича, если ранее он смотрел на неё только, как на объект, всегда готовый сексуальным утехам, то теперь, советовался, спрашивал ей мнение, иногда откладывал решение до разговора с ней.
О своём дне рождения Екатерина решила Сергею Александровичу не говорить, подарки он дарил часто и без повода, просто иногда привозил пакет и говорил: «Птенчик, посмотри, что там, вроде твой размер».
Это
Однажды Екатерина выбрала красный комплект: «Посмотри, неужели в таком я тебе не понравлюсь?» Он взял его из её рук и повесил на место: «Мой Катенчик-Птенчик мне нравится голеньким, а эти штучки,- он показал на броские комплекты,- созданы для помощи женщинам в соблазнении мужчин. Запомни, твой мужчина с тобой, уже соблазнённый, покорённый и превращённый в раба. И ты принадлежишь только ему, твои сиси, пися только его. И вся ты только его».
Свой день рождения Катя отмечала на работе. Ради такого случая Виктория Валерьевна разрешила устроить общий обеденный перерыв, повесив табличку «санитарный час». У девушки были деньги и возможность, хотелось угостить людей, с которыми она проводила почти половину суток, которые не только поддерживали её, когда ей было плохо, но и не завидовали, а радовались за неё, когда у неё всё было хорошо: «Мы хотим, чтобы у тебя всё было зашибись». Они не осуждали её за связь с мужчиной, который в два раза старше её, наоборот, шутливо советовали выходить за него замуж и забеременеть и родить ребёнка.
=12
Но ничего из их пожеланий коллег любовник ей не предлагал, хотя Катя и сама не знала, хочет ли она за него замуж. Замужество в её представлении это была свадьба, приезд родственников. Нравы в их райцентре очень отличались от тех, по которым она живёт, да и жених был бы ровесником отца. Она боялась их осуждений, хотя родить от Сергея Александровича Екатерина с радостью согласилась, но никаких предложений не поступало. Забеременеть специально, как это советовали коллеги, Катя не хотела, волнуясь, что это может стать для него шоком и спровоцирует ухудшение здоровья, да и понимала, что без его поддержки в материальном плане, одной ей ребёнка не потянуть. Она мечтала, что когда-нибудь мужчина сам попросит её о малыше.
Пока у Кати не было ни прав, ни автомобиля Сергей Александрович забирал её сам с работы. На этот раз он не повёз её домой, а свернул машину в сторону своего ресторана, и девушка решила, что потребовалось его присутствие на работе или её помощь. Как всегда они вошли в кабинет через служебный вход, он помог ей снять пальтишко и подал коробку: «Примерь, у тебя десять минут». В коробке лежало алое платье из переливающегося натурального шёлка. Сам как всегда с самодовольной улыбкой наблюдал за её переодеванием, и, сегодня как всегда угадал с размером, платье облегало точеную фигурку. Он подошёл и поцеловал в ложбинку груди, открывающуюся глубоким вырезом.
Сергей Александрович не покупал Екатерине кофточки с даже небольшим вырезом, аргументируя, что у неё большая грудь. И вдруг. Она вопросительно посмотрела на него. Он понял её удивлённый взгляд.
– Ты будешь со мной, под моим наблюдением. Пусть мой персонал знает ты моя женщин, а не дочь.
Этот вечер они провели в его ресторане, в компании его друзей, которые были приглашены с жёнами. Друзья, зная собственнический характер Сергея Александровича, не рисковали приглашать Катю танцевать. Сам он только раз потанцевал с ней, но она и не обижалась, зная о его больном сердце.