Чужая невеста для сына герцога
Шрифт:
Эдрик с жалостью заметил, что отец сильно постарел. Его борода стала совсем седой, под глазами залегли черные тени.
— Вам, наверно, не следует столько пить, — поколебавшись, заметил он.
— Я чувствую себя живым после хорошего итерлейского вина. Не мертвым, не умирающим каждый час…
Ирвик снова сделал большой глоток.
Кажется, выпитое вино немного развязало язык Ирвику.
— Отец, Шу-вээс сказал мне, что в фамильном склепе похоронен не Равьер, — твердо произнес Эдрик.
Ирвик побледнел
— Ты опять занимался темным ритуалом, жрец?! — ледяным голосом сказал Ирвик. Он схватил кубок с вином. Рука герцога сильно дрожала, несколько алых капель упали на светлую тунику.
— Ты же знаешь, что за это я должен казнить тебя! Мне давно пора было это сделать!
— Пресветлый, я уже давно жду смерти, — сказал Шу-вээс. — Мой ученик еще ничего толком не умеет. Твой род некому будет защищать от проклятия.
— Ты и так не защитил моего сына, — прошептал Ирвик. Губы его были белыми.
— О чем вы говорите? — вмешался Эдрик.
— Расскажи ему, пресветлый, — обратился к Ирвику жрец.
Ирвик Девятый встал и подошел к картине, висевшей у него за спиной. Он всматривался в изображение, на котором его предок Ирвик Первый вонзал копье в огнедышащего черного дракона.
— Ты знаешь, что здесь изображено? — обратился он к сыну.
Эдрик кивнул. Это все знали. Их предок Ирвик Первый убил последнего дракона в землях Алтуэзии. После этого его стали называть Ирвиком Отважным, потомки сложили про его подвиг песни и поэмы.
После победы над драконом Ирвик вскоре ушел в отдаленный храм, передав правление своему сыну, где через год умер от лихорадки вместо со всеми жрецами.
— Перед тем, как дракон умер, маг дал ему выпить крови зверя из чаши желаний. Ирвик Отважный загадал свое желание. Но он не знал, что навлек на себя древнее проклятие.
— Проклятие? — переспросил Эдрик.
— Да, — кивнул Шу-вээс.
— Он пожелал стать сильным, как дракон. Отважным, как дракон. Притягивающим к себе золото и рубины, как эта тварь, — Ирвик ткнул пальцем в картину, а затем
продолжил:
— Но старые боги разгневались. Они по-своему решили исполнить желание герцога.
Никто об этом не знал, но скоро он стал обрастать чешуей. Медленно превращаться в зверя. Ирвик скрылся в далеком монастыре.
Не выдержав страданий, он убил себя. А теперь древнее проклятие нашего рода снова проснулось.
— О чем вы говорите? — не понял Эдрик.
— Почему ты не сказал мне раньше, герцог? — спросил Шу-вээс.
Ирвик Девятый сидел, обхватив голову руками. По его лицу катились слезы.
— Я не мог допустить, чтобы заговорили, что мой род проклят. И я не смог убить свою плоть. Не смог дать это сделать и кому-то другому, потому что ты, жрец, наверняка …
Внезапно Ирвик Девятый схватился за сердце.
Его лицо стало еще более бледным, и
— Возьмите ключ за портретом Анаиры….старая башня…подземелье…там…
Глаза герцога закатились, изо рта потекла тонкая струйка слюны.
— Срочно позовите лекаря Эргела к его светлейшеству! — закричал Эдрик охране, распахнув двери кабинета, а сам бросился назад к отцу. Губы герцога двигались, он пытался что-то сказать сыну, но получались только невнятные хрипы.
А Шу-вээс тихо подошел к стене и приподнял портрет герцогини Анаиры.
Под ним на гвозде висел большой железный ключ.
Глава 33.1
Лекарь склонился над Ирвиком Девятым.
— Что с ним? Вы можете ему помочь? — Эдрик с надеждой всматривался в бледное лицо Эргела.
— У его светлейшества случился удар. Ему сейчас нужны полный покой и помощь светлой богини.
— Он будет жить? — спросил Эдрик.
— Я постараюсь сделать все от меня зависящее, — хмуро ответил лекарь.
Эдрик кивнул и вышел из отцовского кабинета. Возле двери уже стоял советник Бриас.
— Отмените сегодня совет. Его светлейшество болен, — велел Эдрик.
Бриас склонил голову.
— Ваша светлость, тогда совет должен собраться вечером. Нельзя допускать лишних слухов о здоровье герцога.
— Хорошо, — кивнул Эдрик.
«Видимо, пока отец болен, придется много общаться с Бриасом», — подумал он. А сейчас пора было идти в старую башню вместе со жрецом.
— Погоди, пресветлый, я хочу взять с нами Гийома. Моя сила стала слабеть с каждым днем, а в нем начинает просыпаться магия, — Шу-вээс повернул ко флигелю…
Возле старой башни несли дежурство два стражника, браво отсалютовавших алебардами при виде наследного герцога. Жрец и Гийом держались поодаль.
— Мне нужно войти внутрь, — сказал Эдрик.
— Ваша светлость, так ведь по приказу его светлейшества не велено никого сейчас пускать туда, — замялся один из стражников, коренастый голубоглазый парень.
— Его светлейшество сейчас болен. Я сам хочу осмотреть башню по его приказу. Он дал мне ключ.
— Никого не велено пускать, ни днем, ни ночью, — упорствовал стражник.
— Говоришь, никто сюда не приходит? — вмешался Шу-вээс, в упор разглядывая гвардейца.
Тот побледнел и поднял кверху ладонь.
— Ваша светлость, поздно вечером приходит сюда каждый день один парень с кухни, Бертош, — поколебавшись, ответил второй гвардеец, с пышными усами. — Приносит полную корзину с едой и флягу с водой, а уносит назад пустую.
— Зачем он приходит?
— Я вот думаю, там может какой знатный господин суда дожидается. Только мне неведомо, мы приказ исполняем, ваша светлость, — тот, что помоложе, кажется, был не прочь поговорить.