Чужая судьба
Шрифт:
Светловолосый, с серо-голубыми глазами и нежно-белой кожей он был так похож на нее... Слезы навернулись на глаза, а сердце сжалось. Сын...
Стоп! Говорила себе Лиза, это не твой сын, а сын Виктории, но сердце не слушало ее. Оно билось все быстрее и быстрее.
– Замрите!
– приказала Лиза, еле сдерживая дрожь в голосе.
– Смотрите на меня!
Она навела фотоаппарат и сфотографировала Сенечку вместе с Вячеславом. Перешлет Виктории фото обоих.
– А ты кто?
– спросил Сеня.
– Я?
– Лиза растерялась.
Вячеслав подмигнул ей и снял Сеню со своей шеи.
– Все плечи отсидел! Уже здоровый мужик!
Лиза переводила взгляд с одного на другого.
– Разве вы знакомы?
– задала она Вячеславу глупейший вопрос, но по-иному сформулировать свою мысль она не смогла.
– Уже да, - засмеялся Вячеслав.
– Вчера, после твоего ухода, я напросился съездить за ними. Тетушка разрешила.
– А ты кто?
– повторил вопрос Сеня. Пока Лиза разговаривала с Вячеславом, он все время стоял рядом с ним и не сводил глаз с Лизы.
Она присела на корточки перед мальчиком. Вячеслав отошел на несколько шагов.
– Сенечка, ты взрослый парень, попробуй понять... бывает, что люди должны уезжать надолго и не могут всегда быть рядом...
– Ты моя мама?
Комок встал в горле, дыхание перехватило. Лиза собиралась ответить, но лишь хватала воздух ртом.
Сеня смотрел на нее, прямо в глаза, а затем сделал шаг навстречу и обнял.
Невесомые прикосновения его рук на спине, запах волос и нежность детской кожи... Лиза разрыдалась в голос и сжала Сеню в объятиях так крепко, как мечтала когда-то в детстве, чтобы обняли ее.
– Ты - моя мама...
Вячеслав подошел, присел на корточки рядом, крепко обнял их обоих, а затем резко выпрямился, подсаживая Сеню себе на плечи со словами:
– Ну, все! Поехали дальше! Тетя Ангелина ждет!
– и голос его дрожал.
Лиза подняла голову и успела заметить влажный блеск его глаз прежде, чем он успел отвернуться.
Дом наполнился людьми. Все собрались в просторной гостиной. Пришли Борис Львович с Артуром, туда-сюда шныряла няня Анна Михайловна, суетилась Наталья, стараясь обходить Лизу стороной.
Лиза и Вячеслав сидели на диване, напротив них в креслах разместились Ангелина Васильевна, Борис Львович и Артур. Сеня стоял у дивана, крепко держал Лизу за руку и оживленно пересказывал свои приключения в доме отдыха. Лиза заворожено следила за каждым его движением, и ее собственное одинокое детство стояло перед глазами. Увлеченная, она не замечала, что точно также Ангелина Васильевна и Вячеслав не сводят глаз с нее.
Когда Наталья объявила, что обед готов, все направились в столовую. Перед выходом из гостиной Ангелина Васильевна тронула Лизу за руку и кивком головы попросила отойти.
– Беги, занимай место, - сказала Лиза Сене и осталась в комнате с тетушкой.
Ангелина Васильевна подождала, пока все выйдут, а затем произнесла:
– Прости меня за утро. Я была не права. Наталья, наверняка,
У Лизы мелькнула мысль рассказать тетушке правду еще раз, сообщить о том, как она удачно сблефовала, напугав Наталью несуществующей записью на диктофон телефона, но решила этого не делать. Зачем? Наталья предупреждена, напугана и вряд ли решится на воровство, а сегодня все так счастливы! Не стоит омрачать этот день.
Вместо ответа Лиза, в порыве нахлынувших чувств, обняла ошеломленную от такого поступка тетушку.
– Я так счастлива!
– призналась Лиза, и это было абсолютной правдой.
Да, это не ее имя, не ее тетя, не ее сын и даже не ее судьба, но впервые в жизни она чувствовала себя дома. В кругу своей семьи. Среди своих.
Отстранившись, Ангелина Васильевна украдкой смахнула слезу и, не говоря ни слова, направилась в столовую. Лиза с улыбкой последовала за ней.
За столом Вячеслав пообещал Сене починить его велосипед, и после обеда они, прихватив с собой Артура, направились в гараж. Лиза улучила момент затащить в укромный уголок Бориса Львовича и наконец выяснить у него правду о здоровье тетушки.
– Борис Львович, скажите честно, насколько все плохо?
– спросила Лиза. Доктор мялся, мычал что-то невразумительное. Лиза решила настоять на своем.
– Я должна знать! Тетушка выглядит неплохо, но я слышала, что такие резкие улучшения у неизлечимо больных случаются перед самым... концом. Борис Львович, миленький, скажите все, как есть!
Он взял Лизу за руку, погладил ее пальцы.
– Видите ли, Виктория... право, это не моя тайна, но я таки думаю, что пора заканчивать балаган. Пусть Ангелина растерзает меня на месте, но я вам таки все скажу!
– Скажите! Пожалуйста...
– Это цирк. Театр. Клоунада.
– Что?
– не поняла Лиза.
– Я всегда был против. Всегда! Я говорил Ангелине, что нельзя шутить здоровьем, не надо кликать. Да и морочить голову другим - это таки не комильфо.
Лиза замотала головой.
– Борис Львович! Я ничегошеньки не понимаю!
– Неужели? Вы до сих пор не догадались, что тетя морочит вам голову?
– Морочит голову?
– Ну конечно! У нее, слава богу, отменное здоровье! Она придумала эту сказку, чтобы заманить вас сюда. Она считала, что иначе, чем за наследством, вы бы сюда пожаловать не изволили.
– Но... когда я приехала, в первую ночь тете было очень плохо!
– Театр, дорогая моя, театр! Ваша тетушка хорошая актриса. Она проверяла вас. Остались ли вы той, прежней, Викторией, способной бросить своего ребенка, или раскаялись, изменились.
– Разве так можно проверить?
– продолжала удивляться Лиза.
– Она считает, что таки - да. Ангелина уверена: человек с жестоким сердцем не станет исполнять капризы пожилой больной женщины.
До Лизы наконец в полной мере дошел смысл сказанных слов, однако ни раздражения, ни обиды она не почувствовала. Лиза рассмеялась: