Чужая судьба
Шрифт:
На стене в ванной комнате висело зеркало. Лиза встала перед ним. Чужой крест касался ее груди. Тяжкий крест Виктории. Катька оказалась права, когда сказала, что надев чужой крест - принимаешь чужую судьбу. "Но ведь это временно, - подумала Лиза, - всего лишь на несколько дней. Максимум, на месяц. Это временно...".
Лиза приподняла крест ладонью, ощутила его вес.
Она не знала и не могла предположить, что где-то там, в бескрайней вышине, в это самое время щелкнул незримый механизм, управляющий шестеренками человеческих судеб,
Точка возврата пройдена. Ничего не повернуть вспять.
Часть 3
Чужой крест?
Утром следующего дня Ангелина Васильевна мучилась угрызеньями совести. Может, прав Борис Львович, и она сильно погорячилась? Может, не следовало вчера так напирать на Викторию, прижимать ее к стенке? Тем более при постороннем человеке - Вячеславе. Но что сделано, того не воротишь.
Ангелина Васильевна вздохнула, раздвинула тяжелые шторы на окне, оперлась о подоконник. Полюбоваться садом помешала Наталья. Пару раз стукнув в дверь, она заглянула в комнату:
– Ангелина Васильевна, вы проснулись?
– Входи.
– Я чего пришла... помните вчерашний разговор?
Ангелина Васильевна повернулась, выпрямилась, гордо вскинув голову.
– Что ты хочешь сказать?
– Я о Виктории и о коллекциях...
– Ах, ты об этом, - махнула рукой Ангелина Васильевна и расслабилась.
– Вот дались тебе мои коллекции...
– Просто я это... вчера подслушала разговор. Виктория кому-то звонила...
– И что? Да не тяни ты резину! Пришла - говори! Только внятно.
– Она сказала по телефону, что обязательно разберется, как открыть хранилище и взять оттуда ценности. Говорила, что вы пропажи пары штук не заметите, а эти штуки кучу бабок стоят! А потом она уедет, и трава не расти.
– Так и говорила?
– с недоверием спросила Ангелина Васильевна.
– Да! Так и говорила! Я еще что подумала, вдруг этот Вячеслав ее сообщник? О нем же никто ничего не знает! Взялся неизвестно откуда. Простите, но я слышала все, что вчера в столовой происходило. Вы совсем по-другому Викторию описывали. Говорили, что она резкая, стервозная. Вчера она совсем другая была. Может, притворялась? Чтобы к вам в доверие втереться?
Ангелина Васильевна некоторое время сверлила Наталью взглядом.
– Что-то ты больно о моем имуществе печешься. С чего бы это?
Наталья зарделась, прижала руки к груди:
– Да, боже мой, Ангелина Васильевна! Вы еще меня в разбойники запишите! Я с вами сколько лет? Разве я вас когда-нибудь подводила?
Ангелина Васильевна улыбнулась:
– Нет, Наташа, никогда...
Наталья потопталась на месте.
– Ну это... я пойду?
– Это все, что ты хотела мне сказать? Или предложить что-то хочешь?
– Предложить? Что?
– Может, код сигнализации сменить?
– Нет!
– воскликнула
– Нет, я ничего такого не предлагаю. Просто рассказала, что слышала...
Ангелина Васильевна махнула рукой:
– Ладно, ступай. Менять код - та еще морока, сама не умею, придется людей вызывать. Я лучше поступлю.
– Как?
– А вот это, Наташа, уже не твоего ума забота, - отрезала Ангелина Васильевна.
Она выждала некоторое время после ухода Натальи, а затем направилась в комнату племянницы.
Лиза ожидала, что не будет спать всю ночь, станет переживать, бояться грядущего дня, но едва ее голова коснулась подушки, она провалилась в крепкий сон без сновидений, и утром чувствовала себя бодрой и готовой к любым испытаниям.
В ожидании завтрака она коротала время, перебирая гардероб. Надо выбрать наряд для встречи с сыном Виктории. При этом Лиза гнала прочь мысли о том, понравится ли ее платье Вячеславу.
Ангелина Васильевна вошла в комнату без стука. Сердце Лизы дрогнуло, но она приветливо улыбнулась:
– Доброе утро!
– Доброе... Виктория, я хочу тебе кое-что показать. Пойдем.
Лиза положила на кровать очередное платье и, как была в халате, направилась вслед за тетушкой.
Они спустились на первый этаж, миновали столовую, кухню и подошли к входу в подвал. Ангелина Васильевна открыла дверцу висевшего на стене железного шкафчика, под которым оказалась цифровая клавиатура, набрала несколько цифр, дождалась, пока загорится зеленый огонек на панели, а затем провернула ручку двери.
За дверью - лестница. Тетушка включила свет, и они начали спускаться. Вскоре пред ними оказалась еще одна массивная железная дверь. Лизе она напомнила двери банковских сейфов, что показывают в голливудских фильмах. Тетушка поколдовала с таким же точно железным шкафчиком, и открыла дверь.
– Код первой двери - дата твоего рождения плюс дата рождения твоего сына. Все цифры надо набирать подряд. Сначала твои: дата, потом месяц, год, а затем в таком же порядке - Сенечкины. На второй двери код тот же, только набирать его следует наоборот. Сначала Сенечкину дату, а затем - твою.
– Зачем вы мне все это говорите?
– Лиза испугалась, вспомнив, что за градом вчерашних новостей забыла поговорить с тетушкой о том, что Наталья собирается ее ограбить. Неужели Наталья опередила и что-то наплела тетушке?
Ангелина Васильевна вместо ответа взяла Лизу за руку и повела ее внутрь темного помещения. Затем оставила одну и отошла во мрак. Послышался щелчок и вспыхнул свет.
Музей. Это был настоящий музей. Развешанные картины, закрытые стеклянные стеллажи с антикварными вещами и старинными книгами. Одна стена представляла из себя сейф с множеством довольно больших квадратных ячеек от пола до потолка.