Чужая судьба
Шрифт:
Вильгельм вошел в палату первым и рухнул на колени у кровати, на которой лежало недвижимое, опутанное трубками, тело Виктории. Он приложился лбом к ее бледной руке и заплакал. В беззвучных рыданиях содрогались плечи барона фон Анхальта, стоящего на коленях у постели любимой.
Лиза прижимала к себе Сенечку и пристально вглядывалась в лицо Виктории. С детства знакомые черты: удлиненный овал лица, миндалевидный разрез глаз, высокий лоб... на краткий миг ей почудилось, что это она, Лиза, лежит сейчас на кровати, она даже ощутила холод казенной простыни. Она лежит там,
Ангелина Васильевна дотронулась до руки Лизы и тихо произнесла:
– Вы - копия друг друга... только ты - сильнее, ярче. Виктория еще не нашла себя, она - заплутавший ребенок, а ты - состоявшаяся личность. И ты сделала себя сама. Борис сказал, что это тебя следовало назвать Викторией, а Вику - Лизой. Я согласна с ним.
Сеня подергал Лизу за юбку, а когда она наклонилась к нему, спросил:
– Мам, а ты кто? Виктория или Лиза?
Долгое мгновение Лиза смотрела на лицо своей сестры, а затем ответила:
– Я и сама не знаю...
Вильгельм, касаясь губами щеки Виктории, говорил и говорил. Тихо, только для Виктории. Но в гулкой пустоте стерильной палаты немецкая речь отражалась от стен и доносилась до всех. В переводчике не было нужды - сердце каждого, кто когда-либо любил, - понимало.
– Она пошевелилась!
– воскликнул Вячеслав.
– Смотрите! Ее пальцы!
Все бросились к кровати. Вильгельм, не понимая причину переполоха, удивленно вертел головой.
Лиза посмотрела на руку Виктории и тоже это увидела! Ее указательный палец вновь приподнялся вверх и опустился. Лиза хлопнула Вильгельма по плечу и показала на руку.
Вильгельм что-то радостно воскликнул, а затем наклонился к Виктории, принялся покрывать поцелуями ее лицо. Его едва оторвали от любимой врач и медсестра, за которыми успел сбегать Борис Львович.
Родственников выгнали из палаты. Только Борису Львовичу позволили остаться.
Целый час, показавшийся вечностью для всех, они бродили по двору больницы. Наконец из дверей больницы вышел Борис Львович.
– Ну что? Как она?
– наперебой забросали они вопросами доктора.
Он улыбался.
– Все хорошо, дорогие мои! Все хорошо!
Прошла еще одна неделя.
Виктория шла на поправку. В доме Ангелины Васильевны, впрочем, как и в доме Вольчинского, только и было разговоров, что Вика сказала то, Вика почувствовала, Вика скоро вернется, Вика, Вика, Вика...
Вначале Лиза радовалась вместе со всеми, ездила в больницу, но потом... Это случилось на четвертый день после того, как Виктория подала первые признаки выздоровления.
После завтрака они с Сеней играли в бадминтон между домом и гаражом. Сеня ударил по воланчику слишком сильно, и он залетел на плоскую крышу гаража. Лиза помнила, что за гаражом в траве лежит старая приставная деревянная лестница, и решила с ее помощью забраться на крышу. Сказано - сделано. Вдвоем с Сеней они подняли почерневшее от времени сооружение и приставили его к стене. Лиза потрогала, надавила на ступеньки лестницы - на первый взгляд они казались устойчивыми, и полезла наверх. Она уже
Лиза летела вниз, обдирая руки и ноги о шершавую древесину с выступающими кое-где гвоздями, и упала на траву спиной.
Руки, ноги ободраны в кровь, спину ломило. Лиза еле сдерживала слезы и желание заорать на всю округу - она боялась напугать Сеню.
В это время, пока она еще сидела на траве, не в силах встать на ноги, из-за угла показался Вячеслав. Он подошел, осмотрел ее раны, заставил пошевелить руками, ногами.
– До свадьбы заживет, - улыбнулся он.
– Главное, ничего не сломано. Сень, а ты куда смотрел? Зачем разрешил маме лазать по такой лестнице?
Сеня стушевался, и Лиза обняла ребенка.
– Слава, не ругайся, ты пугаешь ребенка...
Вячеслав оглянулся в сторону ворот, затем посмотрел на Лизу.
– Ты сама раны обработаешь? Мне срочно в город надо. Заскочу к Вике, а потом дела надо порешать.
Его слова ужалили в самое сердце. Лиза надеялась, ждала, что он будет сочувствовать, говорить ласковые слова, целовать, останется с ней, а он! У него есть дела. И надо забежать к Вике. Слезы невольно выступили из глаз. Вячеслав заметил это.
– Ну что ты плачешь, солнышко, - сказал он подсаживаясь рядом, погладил ее ладонью по волосам.
– Ты же сильная! Подумаешь, царапины...
– Иди, - выдавила из себя Лиза, стараясь не выказать обиды. Не станет же она, в самом деле, унижаться и просить его нянчится с ней?! Если бы она была ему действительно дорога, он бы сам отложил визит к Вике на потом!
– Тебя там ждут.
Вячеслав наскоро поцеловал Лизу в щеку и пошел к воротам.
После его ухода Лиза с помощью Сени доковыляла до дверей дома, но зайти внутрь не успела. Во двор вошли Ангелина Васильевна и Борис Львович.
– Здравствуйте, дорогие мои!
– сказала Ангелина Васильевна, протягивая руки, и Сеня тут же кинулся к ней в объятия. Ангелина Васильевна продолжила, обращаясь к Лизе: - Мы собрались к Вике. Врач сказал, что она вчера просила костыли! Он объяснял, что ей рано об этом думать, кости еще не срослись, но ты же знаешь Вику, она так упряма! В конце концов ей принесли костыли и поставили около кровати. Вика заявила, что вид костылей придает ей уверенности, что однажды она встанет на них!
Лиза сидела на крыльце вся в кровавых царапинах, с перепачканным землею лицом. Но ни Ангелина Васильевна, ни Борис Львович не подошли к ней, не накинулись с вопросами, что случилось. Они собирались к Вике.
– Мама доставала воланчик и свалилась с лестницы!
– доложил Сеня.
Ангелина Васильевна нахмурилась и покачала головой:
– Ну что ж ты так, надо было попросить Вячеслава! Или Артура. Кстати, а где Вячеслав?
– Он поехал в Питер к Вике, - зло ответила Лиза.
Ангелина Васильевна пропустила Лизин тон мимо ушей.
– Вот и хорошо, - сказала она.
– Там встретимся. Вика будет рада. Сенечку мы с собой возьмем, а ты приведи себя в порядок, обработай раны, а то выглядишь хуже Вики.