Чужая жизнь
Шрифт:
— Хорошо, хорошо… Все прошло чудесно. — Девушка не хотела посвящать его в детали. Она с нетерпением вглядывалась вдаль, надеясь увидеть в заливе приближающийся корабль. Никогда еще ей так не хотелось поскорее попасть на другой берег. Она была здесь, на этой полоске земли, в полном заточении, и не имела возможности куда-то уйти.
— У него не было никаких проблем? — Иктоми не знал, как получить больше информации о реципиенте сердца Кендаля.
— Никаких… — только и сказала девушка.
Ориана насторожилась и не хотела поддерживать этот разговор.
— Завтра ты снова приедешь сюда? — спросил Иктоми.
— Да, если не
— Тебе нравится пляж? — продолжал спрашивать новый знакомый, стараясь, чтобы она забыла о его любопытстве, связанном с темой пересадки.
— Я очень люблю океан. Когда выдается свободный день, я всегда здесь.
Иктоми смотрит на девушку все пристальнее. Пока они разговаривают, он приближается к ней. Это пугает ее, и Ориана начинает отходить назад. Девушка видит, что она стоит на краю площадки, на которой возвращающиеся с пляжа люди прячутся от солнца. Отступать дальше некуда. Прощаясь, Иктоми должен был попытаться завоевать ее. И он не упустил такой возможности. В следующее мгновение он украл поцелуй у Орианы.
Это был быстрый, но сильный поцелуй в губы. Девушка не могла сделать ничего, чтобы избежать этого. Она была изумлена и как бы обескровлена. Глаза стали совсем черными. Ориана напоминала Иктоми женщин в индейской резервации: не имеющих ничего искусственного, робких и полностью лишенных лицемерия.
— Извини, мне жаль. Это был порыв, — сказал Иктоми, видя растерянность на лице девушки. — Я ничего не мог с собой поделать. Не знаю, что на меня нашло. — И повторил: — Мне жаль.
Он хорошо притворяется и действительно кажется расстроенным. Просит прощения и бредет на другой конец деревянного настила, который тоже выходит к морю. Ориана обескуражена. С одной стороны, он поцеловал ее со всей решительностью, а с другой, выразил свое раскаяние. Девушка оглянулась и проводила взглядом этого довольно привлекательного молодого иностранца. Конечно, Ориане хотелось бы ему что-то сказать, но, когда девушка собралась обвинить нового знакомого, он успел попросить у нее прощения. Такая дерзость со стороны молодого человека, который даже не знал ее имени, породила в голове Орианы множество вопросов.
Лукас не мог больше этого выдерживать и усилием воли резко прекратил видение. Юноша знал, что Иктоми готовит план, направленный на то, чтобы причинить ему вред. Враг был подобен пауку, который плетет из тончайшей нити свою липкую паутину с единственной целью — пленить жертву. В данном случае жертвой стала Ориана. Иктоми понимал, что если Лукас унаследовал способности Кендаля, то он узнал бы об этом через его девушку. Лукас не замедлит ответить на действия индейца, о которых узнает благодаря дару своего донора. Дело только во времени. Однако времени оставалось не так уж много, и нужно было действовать в течение тех немногих дней, которые им еще предстояло пробыть в Городе Солнца. Иктоми надо было возвращаться в Монтану, в Соединенные Штаты Америки, если он не хотел пробудить подозрений у соплеменников.
Снова зазвучал колокольчик Баки. Создав на несколько минут тень над Лукасом, кот ушел. Солнце продолжало вонзать свои лучи в тело юноши. Он был измотан, практически обессилен. Иктоми нанес подлый, запретный удар. Лукас чувствовал, как сжимается его желудок. Он задыхался, воздуха не хватало… Юноша усилием воли заставил себя подняться и начал призывать дождь. Стоя на вершине горы, он распростер руки и запел на языке апсалоке. Лукас был взбешен,
Тем временем Ориана, взойдя на корабль, возвращалась в Город Солнца. Она смотрела на волны и думала о том, что погода этим утром менялась на удивление быстро. Течение ощущалось в резких движениях корабля, вызванных неспокойным морем, врывавшимся в протоку. Девушка не могла перестать думать о недавнем поцелуе незнакомца.
Иктоми, оставшийся на пляже, задумчиво наблюдал за стремительным сгущением туч. Казалось, что природа вдруг разозлилась. Морской прибой становился все более сильным, и вскоре первые капли дождя упали на его лицо. Индеец собрал свои вещи и стремглав побежал к площадке у причала. Орианы там уже не было. Возле причала собрались последние туристы, застигнутые непогодой на берегу океана.
Лукас продолжал стоять, раскинув руки, издавая индейский клич, который больше походил на жалобу, чем на призыв дождя. Загремел гром, засверкали молнии. Юноша стоял, запрокинув голову, и принимал дождь лицом. Над ним то и дело вспыхивали молнии, но Лукас оставался недвижим. Звук отдаленных раскатов грома отражался от скалистой поверхности вершины, которая стала его жилищем. Казалось, юноша их даже не слышит. Он был столь же яростен, как молнии, извергавшие всю свою электрическую мощь. Капли, падая на его лицо, смешивались со слезами. Он не мог больше выдерживать этой боли.
— Ориана! — выкрикивал Лукас ее имя. — Ориана-а-а-а-а-а! — произносил он с безнадежностью. Это была первая в его жизни девушка, к которой он испытывал по-настоящему глубокие чувства. Лукас был убежден в том, что может потерять ее по вине того же человека, который убил Кендаля и который не остановится до тех пор, пока не покончит с ним. Теперь в планах Иктоми их было двое. Раскаты грома, становившиеся все сильнее, были слышны на расстоянии нескольких километров вокруг. — Ориана! — громко повторил юноша ее имя, стоя в одиночестве на горной вершине.
Тем временем в базовом лагере все собрались в палатке Джозефа, но человек-медицина оставался снаружи, наблюдая за дождем, который в сопровождении грома и молний разразился над горой Орла. Старый индеец знал, что что-то идет не так. Это не было похоже на вчерашний дождь. «Что могло вызвать у него такую ярость?» — спрашивал он себя. Джозеф раздумывал над тем, не следует ли поспешить на помощь Лукасу и прекратить испытание. Человек-медицина промок до нитки, пока размышлял над тем, что делать. Наконец он принял решение ждать и вошел в палатку. Сидевшие в круге молодые люди, увидев его, насторожились. Брэд сразу же понял: происходит что-то странное.
— Что случилось, Джозеф? — спросил он, передавая полотенце человеку-медицине.
— Там, наверху, что-то идет не так хорошо. Я это знаю, — взволнованно ответил пожилой индеец.
Все умолкли, в палатке надолго воцарилась тишина. Друзья ждали, что Джозеф расскажет о том, что случилось.
— Хотите, чтобы мы пошли на вершину и привели его живым и здоровым? — с беспокойством спросил Брэд.
— Нет, мы не двинемся с места. Подождем. Но то, что происходит, — плохо. Я не могу понять причины его ярости. — Человек-медицина замолчал и снова задумался.