Чужая жизнь
Шрифт:
– Нет! Нет! Нет!..
Голова мальчика заметалась по подушке, а потом он неожиданно распахнул глаза и резко сел. Спасенный непонимающе огляделся и испуганно взглянул на графиню и Катрину.
– Не бойся, – мягко произнесла графиня, – здесь тебе не причинят вреда.
– Кто вы? – с тревогой спросил очнувшийся.
– Меня зовут Андреа Эддингтон, это моя дочь Катрина. Тебя нашли на берегу возле нашего замка. Наверное, ты стал жертвой кораблекрушения.
Он хмуро и недоверчиво смотрел на женщину.
– Тебе,
– Николас.
– Ты помнишь, как оказался в воде?
– Я… я… – запинаясь, пытался ответить ребенок, – не помню.
Катрина с трудом сдержала жалостливый вдох.
– Что ты помнишь? – как можно более ласково спросила графиня.
Мальчик опустил глаза, пытаясь, судя по сосредоточенному взгляду, восстановить в голове какие-то события, но, видимо, это давалось с трудом. В итоге он посмотрел на леди Эддингтон и серьезно произнес:
– Ничего.
Глава 3
– Неужели совершенно никакой информации? – разочарованно воскликнула Андреа Эддингтон, вопросительно взглянув на мужа.
– Увы, – развел руками тот. – Мы сделали, что могли.
Джеймс Эддингтон расположился за массивным столом, перед которым, почти не останавливаясь, нетерпеливо шагала графиня.
Дверь в кабинет графа была приоткрыта, и за ней, затаив дыхание, стояли Маркус и Катрина. Они успели незаметно подбежать, когда мать заходила внутрь. Дети догадывались, что, а вернее, кто будет темой обсуждения – в последнее время, казалось, весь дом только и говорил, что о спасенном мальчике.
Кроме имени он вспомнил лишь, что ему четырнадцать лет, и то с произнес это сомнением.
Доктор Брент сообщил, что такое может случаться после сильного стресса:
– Со временем мальчик может вспомнить либо всё, либо какие-то отдельные события. Однако вариант того, что память к нему не вернется, также, к сожалению, возможен. Главное – не заострять на его памяти внимание, чтобы он лишний раз не нервничал. Ему сейчас как никогда важна спокойная обстановка.
Пока графиня следила за тем, как Николас поправляется, ее супруг направил все силы на то, чтобы узнать – не объявлял ли кто о пропаже мальчика. Ему активно помогал конюх Томас – он лучше всех знал, где можно достать подобные сведения в ближайшей к замку деревне и в местном порту.
– В последнее время никто не заявлял о пропаже, как и не случалось ни одного кораблекрушения, – сообщил жене граф.
– Но как же так? – грустно опустила плечи Андреа.
– Не переживай, Энди, – Джеймс встал из-за стола, остановил супругу и обнял ее.
Хрупкая графиня буквально тонула в руках высокого крепко сложенного супруга.
– И теперь его придется отвезти в деревенский приют? – с тревогой проговорила Андреа, положив голову на плечо мужа. – Ты ведь знаешь, какие
– Мы что-нибудь придумаем.
Катрина стала свидетельницей объятий родителей, на пару секунд заглянув в замочную скважину. Няня периодически пугала ее тем, что современные браки заключаются не по любви, а по расчету и дружбе, однако девочка не сомневалась, что родители любят друг друга по-настоящему, и верила, что когда-нибудь и сама так полюбит. А еще она мечтала бы родиться такой же красивой как мама – изящной и светловолосой. Увы, они с братом были черноволосы, как папа. Даже темный цвет глаз Катрина унаследовала от отца, при этом Маркусу достались голубые, мамины. Жизнь была несправедлива.
– Что это, спрашивается, вы тут делаете? – услышали вдруг дети строгий голос няни.
Женщина шагала к ним по коридору, нахмурившись.
– Разве вас не учили, что подслушивать нехорошо?
Брат с сестрой кинулись бежать, и Мэри лишь прикрикнула им вслед:
– Ну-ка марш в столовую, сейчас подадут обед. И если увижу вас еще раз подслушивающими…
Но Маркуса и Катрины уже и след простыл. Воспитательница услышала только их хихиканье на лестнице.
Глава 4
В этот вечер за ужином царила непривычная тишина. Особенно некомфортно себя чувствовал Николас. Мальчику только вчера разрешили подняться с постели и вот уже посадили за общий семейный стол. Ему выдали одежду Маркуса, благо они были одного возраста (если Николас правильно вспомнил, что ему четырнадцать) и примерно одной комплекции. Он уже не казался таким бледным, синяки стали менее заметны, и, если бы не слегка испуганный взгляд, вполне походил бы на постоянного обитателя дома.
Больше всех его присутствию за столом удивилась леди Элизабет Беркли, кузина графа Эддингтона. Женщина слишком уважала этикет и сословные различия. Однако графиня настояла, чтобы мальчик находился вместе со всеми.
– Джеймс, этот ребенок определенно из хорошей семьи, – уверяла она мужа. – За те несколько дней, что он находился в гостевой комнате, я успела узнать, что он умеет читать и писать. Он даже со столовыми приборами умеет обращаться.
– Ты представляешь, что подумает Элизабет? Ей, чтобы доказать, что человек достоин сидеть рядом с ней, нужно разве что не титул предъявить.
– Мне всё равно.
Граф лишь развел руками, а потом улыбнулся – в конце концов он и влюбился когда-то в Андреа из-за ее непохожести на других женщин и отсутствия зацикленности на общественных стереотипах.
Вот только от того, что графиня верила в хорошее происхождение Николаса, дискомфорт мальчика меньше не становился. Удивленные взгляды родственниц семьи Эддингтон его очень смущали.
Леди Элизабет старалась скрыть возмущение, зато ее дочь с интересом рассматривала подростка.