Чужая жизнь
Шрифт:
Несмотря на жаркий солнечный день, в доме царили полумрак и прохлада.
– А как мы попадем отсюда в наш корпус? – нарушила тишину Катрина. – Ведь здание стоит отдельно от замка.
– Узнаешь, – коротко ответил Маркус.
– Кому принадлежал этот дом?
– Насколько я знаю, нашей прабабушке. Когда скончался ее муж, она жила здесь, чтобы быть недалеко от детей, но в то же время отдельно.
Дети двинулись вперед – изучать комнаты. Не считая толстых слоев пыли и слегка выцветших цветов обоев и штор, казалось, что обитатели дома покинули его не так уж давно –
– Как жалко, что мы здесь уже не живем, – полушепотом, поскольку в тишине каждый звук казался громче, произнесла Катрина. – Тут явно было красиво. Я бы точно хотела жить в таком доме.
– Когда я стану графом, так и быть, пожалую тебе этот дом в подарок, – шутливо-чопорным тоном произнес Маркус.
Катрина прыснула со смеху:
– Ах, это так благородно, "Ваша Светлость". Даже не знаю, куда деться от такой невероятной щедрости.
Высокие потолки и огромные комнаты впечатлили девочку, она с интересом рассматривала сохранившиеся старинные интерьеры. Засмотревшись на расписанный живописью потолок, Катрина споткнулась и быстро ухватилась за что-то, чтобы не упасть – это оказался локоть Николаса, стоявшего рядом и также с любопытством изучавшего пространство.
– Ой, прости, пожалуйста, – Кэт испуганно захлопала длинными ресницами и мгновенно убрала руку.
– Ничего страшного, – ответил он.
Катрина поспешно отошла в сторону, и, заметив, что Николас продолжает следить за ней взглядом, отвернулась к окну.
Наконец они обошли весь дом и спустились на первый этаж.
– Так как мы попадем в наш корпус? – снова спросила Катрина брата.
– Ох, уж эти девчонки, – закатил глаза тот. – Я же сказал, узнаешь. Вот, смотри, – он широким жестом указал на узкую дверь в стене.
– А если она закрыта?
Пока Маркус театрально вздыхал, Николас молча открыл дверь и пояснил:
– Мы здесь уже были. Просто не поднимались выше первого этажа.
Катрина заглянула внутрь и увидела лишь темный коридор.
– Предугадаю твой вопрос, – быстро сказал брат, – у нас с собой есть свечи.
Девочка нахмурилась, скрестила руки на груди и решила, что больше никуда с Маркусом не пойдет. Вот только пройдет через этот жуткий коридор.
Она шла последней, пытаясь оглядеться, но тусклый огонь свечи с трудом в этом помогал, да и смотреть кроме камней в стенах и многочисленных ступеней внизу было не на что. И кто придумал эти переходы – ведь по ним даже пройти страшно, неужели слугам или самим хозяевам приходилось бегать туда-сюда.
Вдруг рядом что-то зашуршало и, как показалось Катрине, коснулось, ее платья, а потом и ноги.
– Мамочки! – вскрикнула она, буквально отпрыгнув в сторону и пытаясь вглядеться в пол. И тут же выронила свечу, которая мгновенно погасла.
Девочка осталась одна в полной темноте.
– Маркус! Ник! – испуганно позвала Катрина, поежившись. – Кто-нибудь!
Вдруг впереди показался свет, и вскоре она увидела Николаса. От страха Кэт даже позабыла про обычное волнение.
– Кажется,
– Рано или поздно все равно вернулись бы, – улыбнулся Ник, но, увидев ее испуганный взгляд, добавил: – Я шучу. Мы же были рядом.
Катрина так и шла следом, не выпуская его руки и стараясь ни на шаг не отставать, пока этот бесконечный, как ей казалось, коридор не закончился.
У открытой двери их ждал Маркус.
Не успели все трое выйти, как услышали голос графини.
– Вот вы где? Вы помните, который час? Кажется, это вы уговаривали меня отправиться на прогулку, но сами уже успели куда-то убежать, – она говорила серьезно, но все же не слишком строго. – Стряхните с себя пыль, пожалуйста, пока вас в таком виде не обнаружил граф.
Только сейчас Катрина вспомнила, что они собирались к морю, и только сейчас поняла, что все еще держит за руку Николаса. Стоило Кэт отпустить его ладонь, как смущение нахлынуло волной – девочке казалось, что ее щеки буквально пылали, поэтому она поспешила оставить своих спутников и отправилась переодеваться для прогулки.
Сегодня море было невероятно спокойным, а вода своим оттенком почти сливалась с небом.
Пока мама общалась с Маркусом, Катрина отправилась гулять ближе к берегу. На холме стоял Николас, задумчиво глядя куда-то вдаль. Год назад с этого же места Катрина с братом бежали к нему на помощь.
– Ты не боишься моря? – спросила девочка, встав рядом, также всматриваясь в горизонт.
– Почему я должен его бояться?
– Если бы я… если бы меня вытащили из воды, я бы больше к ней не подошла, – она покосилась на него, ожидая реакции.
Но Николас молча продолжал смотреть вперед. Его глаза сейчас казались такого же оттенка, что вода и небо.
– А ты… хотел бы всё вспомнить? – вдруг спросила Катрина.
– Наверное, – он пожал плечами. – Если есть, что вспоминать.
Ник повернулся к ней, а потом обернулся в сторону и заметил на поляне Маркуса. Тот помахал другу рукой.
Оказалось, ребята собрались кататься на лошадях. Катрине же пришлось вернуться к матери, сидевшей в тени дерева с книжкой.
Девочка смотрела, как и Маркус, и Николас пустили коней в галоп, пытаясь обогнать друг друга. Сама Катрина только начала обучаться езде на лошади.
– Мама, почему мне нельзя тоже покататься? – недовольно спросила она, усаживаясь рядом с графиней.
– Потому что ты младше и ты – девочка, тебе нужно быть осторожнее, – Андреа Эддингтон ласково погладила дочь по голове.
– Я всего на год младше, – возмутилась Катрина.
– Дорогая, – улыбнулась ей мать, – скоро ты станешь взрослее и сможешь кататься столько, сколько захочешь, и так, что мальчишки за тобой не угонятся.
Глава 7
Англия, графство Нортумберленд, 1798 год
– Я первая! – радостно воскликнула Катрина, притормозив лошадь и оборачиваясь назад.