Чужая
Шрифт:
И с одной стороны, я понимала, что против физиологии не попрёшь. Если ракшас в животной форме почувствует рядом с собой свободную самку, на которой не просто есть его запах, но и обручальные браслеты… В общем, ни единого шанса избежать интима. Разве что…
Щёлкнул язычок на двери ванной, и в комнату заглянул Раш.
– Пахнет так, – шумно потянул носом он, – что я язык готов проглотить. Обед привезли?
– Ужин, – согласилась я.
– Накроешь на стол, пока я побреюсь?
– Конечно.
Он закрыл дверь, а я ещё немного постояла на месте, чтобы собраться
Сняла со столика тарелки и блюда, расставила всё на большом обеденном столе. Разложила приборы, выставила бокалы, задумалась, стоит ли доставать бутылку игристого вина из ведёрка со льдом, и как раз в этот момент вернулся Раш.
– Хозяюшка моя. – Весело подмигнул мне и сел к столу. Из одежды на нём по-прежнему были лишь шорты.
Я сглотнула, провела языком по губам и, дико смущаясь, просипела:
– Не хочешь одеться?
– Так жарко ведь! – возмутился Раш и демонстративно помахал перед лицом ладонью, а потом скорчил забавную жалобную мордочку. – Ну, пожалуйста! Можно я так?
Губы сами собой сложились в ответную улыбку, а потом я рассеянно опустилась на стул. Вот как себя с ним вести? Я ведь настроилась на серьёзный разговор, а Раш снова сбивает с толку и заставляет забыть о том, почему мне нельзя подпускать его к себе слишком близко.
Ладно, в конце концов, беседу можно отложить на часок. Тем более пахло действительно так головокружительно вкусно, что у меня уже слюнки текли.
Пока я разрезала цыплёнка, Раш открыл вино и разлил по бокалам.
– Я вообще-то больше красное люблю, – обронил он, увидев, как я рассматриваю стайку пузырьков, поднимающихся с донышка на поверхность. – А ты?
– А я – сидр.
И даже не соврала, потому что виноградного вина мне пока пробовать не доводилось.
– Домашний?
– А разве бывает другой?
Раш посмотрел на меня так, будто у меня вторая голова выросла.
– Не кривляйся, – проворчала я, отправляя в рот сочный кусочек мяса. – На самом деле, я в курсе того, что в супермаркете нынче можно купить всё, что угодно. Просто если сравнивать покупной сидр с домашним… Нет, лучше даже не сравнивать!
Муж недоверчиво покачал головой.
– Хочешь сказать, что знаешь, как варить сидр?
– И не только его, – заверила я. – Я вообще очень люблю готовить. Мясо, сложные супы, блины. Хлеб ещё люблю печь.
– В хлебопечке?
– Не говори ерундой! В обычной печке, из кирпича и глины. Настоящий хлеб только на настоящем огне получается. Разве ты не знал?
Раш покачал головой.
– Кое-что слышал, но успел позабыть. А теперь вот вспомнил, и понял, что капитально лоханулся, когда не оборудовал печью кухню в моём доме. Придётся стену ломать…
Я подавилась курицей от неожиданности, а сталкер подмигнул, добивая меня контрольным выстрелом:
– О такой замечательной жене надо заботиться. Умница, красавица, бережливая хозяйка… – Не иначе как вспомнил мою жалкую попытку выторговать себе обувь подешевле! – Да ещё и готовить любит! Я думал, что такие шаси только в воображении моей мамы существуют… Ты точно настоящая, Тара? Я о такой хозяйке
Я застыла, внезапно почувствовав отвращение к еде, осторожно отложила вилку и нож, впилась взглядом в растерзанное цыплячье крылышко и прошептала:
– Можно мы сегодня обменяемся метками без оборота? И… и без секса?
Раш мрачно посмотрел на меня.
– Знаю, что это больно, – поторопилась объяснить я. – Но у меня высокий болевой порог, я не боюсь боли…
Эта традиция возникла совсем недавно и связана она была с тем, что слишком много полукровок, не способных к полному обороту, стало появляться в нашем мире. Женщины всё чаще и чаще не могли докричаться до своей второй ипостаси, а инстинкты мужчин требовали заклеймить, показать всем потенциальным соперникам, что самка занята и с гордостью носит на себе отметины, оставленные зубами мужа… Реальные отметины, которые можно было увидеть невооружённым взглядом. В отличие от тех, которыми обменивалась пара, перейдя во вторую ипостась. Настоящая брачная метка ставилась лишь однажды и через несколько дней после неё не оставалось даже намёка на шрам… И вместе с тем она всё равно была. Любой ракшас её на животном, интуитивном уровне чувствовал и никогда не притронулся бы к чужой женщине…
Раньше я и не мечтала о том, что у меня когда-нибудь будет такая.
Теперь же всеми силами старалась оттянуть её появление.
– А если я боюсь? – Раш вскинул разорванную шрамом бровь, но сдался под моим скептическим взглядом и устало провёл ладонью по лицу и глухо обронил:
– Ты ведь знаешь, что такую метку придётся постоянно обновлять?
Я кивнула.
– Возможно, каждую ночь, – уточнил он, и я испугалась.
– Так часто? Я думала, может, раз-два в неделю…
– Три, – отрезал Раш. – И только при условии, что спим мы в одной кровати.
У меня сердце едва через горло прямо на тарелку с недоеденным цыплёнком не выскочило.
– К-как в одной?
– Желательно, голые и плотно обнявшиеся, – ответил муж. – На тебе должен быть мой запах. Одной метки недостаточно.
«Голые и плотно обнявшиеся», – мысленно повторила я и судорожно сглотнула. Я как-то всё немного иначе себе рисовала…
– Г-голые? – Воображение мне в красках изобразило картину под названием «Раш и Тара. Ню», и, по-моему, от меня повалил пар. – Обнявшись? Как ты себе это представляешь?
– Если я начну рассказывать о том, как, – низким голосом, в котором отчётливо слышались рычащие нотки, произнёс Раш, – то, боюсь, от настоящей метки ты сегодня не отвертишься.
И так посмотрел на меня из-под ресниц, что у меня кости в ногах стали мягкие-мягкие, как желе (хорошо, что я сидела, а то точно бы рухнула, как подкошенная), грудь твёрдая, а губы сухие. Мысленно обругав себя чёкнутой извращенкой, я опустила глаза в тарелку и на одном дыхании выпалила:
– Прости, но голой я с тобой по собственной воле не лягу. Я… – Хотела сказать о том, что влюблена в другого, но чувство собственного сохранения непрозрачно намекнуло мне на то, что делать этого не стоит, поэтому я сначала запнулась, а потом неуверенно закончила: