Чужая
Шрифт:
Всё-таки Раш жулик, несмотря на то, что сталкер и титулованный герой. Это я на своё отражение не смотрела, а он-то точно успел заметить, что его майка мне, мягко говоря, не по плечу. А я ещё радовалась, когда он позволил мне её вместо пижамки оставить.
Благородный герой…
Как же!
Дура я.
– Тара, тебя там в унитаз не смыло? Иди скорее, матч начнётся через минуту.
Я показала отражению язык, толкнула дверь из ванной и, в три прыжка преодолев расстояние до кровати, нырнула под одеяло. Но не успела я облегчённо вздохнуть из-за того,
– Крепко обнявшись, сердце моё, – напомнил, когда я попыталась вырваться. – И лучше не спорь. Не доводи до греха.
На экране огромного телевизора три поющих помидорины рекламировали новый кетчуп, но я с трудом понимала смысл их незамысловатой песни, слушая стук сердца голого ракшаса, который прижимал меня к себе крепко-крепко и при этом шумно втягивал воздух. Зараза! Если он хоть одним словом, хоть полузвуком намекнёт на то, что вновь слышит запах моего желания, я его случайно придушу подушкой во сне!
Моя нервная дрожь и общая слабость в конечностях не имеют к возбуждению никакого отношения! К страху – да. К панике. Может, даже к любопытству немножко. Но возбуждение… Ерунда какая! Мы слишком плохо знаем друг друга, чтобы…
– Тара… – Хриплый голос царапнул жарким дыханием край моего уха, и я дёрнулась в руках сталкера. – Я не обижу. Не бойся, пожалуйста.
Нервный смешок превратился в тихий стон, когда к коже на виске прикоснулись твёрдые мужские губы. Тёплый поцелуй был лёгким и мимолётным, как прикосновение крыла бабочки, но у меня моментально потяжелела грудь, а кости стали мягкими, как уши у старого игрушечного зайца, с которым я играла в детстве.
– Я не боюсь, – шёпотом ответила я и попыталась отвернуться, но Раш ладонью обхватил мой подбородок, сталкивая мой взгляд со своим, большим пальцем потёр кожу на моей скуле, а затем сблизил наши лица и поцеловал.
И вот тут со мной случилось странное. Я сначала вспылила – какого демона он творит? Разозлилась, разве что искры из глаз не посыпались. Разве мы об этом договаривались? Решили же, вроде бы, как всё будет! И тут словно обухом по голове…
Владычица Энлиль! Это же мой первый поцелуй!
Секунду я потратила на осознание этого факта, а потом расслабилась в сильных руках и позволила Рашу себя целовать… Ну а что? Второго первого поцелуя не может быть по определению, поэтому дайте мне насладиться этим, а поедом я себя уже потом сама как-нибудь съем. Завтра. Прямо с самого утра, как только проснусь…
Тем временем Раш перехватил мои запястья, прижав их к подушке над головой и навалился всем телом, чтобы я и думать не смела вырываться… Да какое там думать!? Когда секунду паники смыло волной такого возбуждения, что я не то что думать не могла, я дышала через раз!
Скажу сразу, практики у меня не было никакой и выставлять сталкеру оценки за мастерство и уровень исполнения не взялась бы, но судя по тому, как умело он перехватывал мои вдохи, в деле поцелуев Раш был совсем не новичок…
И
Вырваться? Да у меня и в мыслях не было! Наоборот, я бы точно сталкера прибила, вздумай он прекратить это восхитительное безобразие. Ибо горела и таяла, как Снегурочка из человеческой сказки, покоряясь огню плотской любви.
– Ногами. Обними. Меня, – отрывисто велел Раш, отпустив мои губы на короткий миг, и кто взбунтовался и выразил протест? Точно не я. Я сделала всё в точности так, как мне велели, да ещё и стона не сдержала, когда муж – в качестве благодарности, не иначе – прикусил кожу на моей шее… Легонько. Но меня будто молнией прошило. Я задрожала , бесстыдно вжимая пятки в ягодицы своего шаса, тёрлась об него, как ненормальная, глотая сухой воздух спальни и захлёбываясь в собственных стонах… А Раш тем временем медленно, с оттяжкой, лизнул место укуса, зарычал утробно и в этот раз вонзил зубы в кожу уже не шутя, а так сильно, что, с одной стороны, я себе горло сорвала от крика, а с другой – не факт, что я кричала из-за того, что мне было больно…
Нет, больно было… Вроде бы. Но сладкие судороги внизу живота эту боль перекрыли, а когда Раш, миллион лет спустя отодвинулся от меня и выдохнул жадно, обжигая прерывистым дыханием влажную шею:
– Тар-ра… – меня накрыло такой волной наслаждения, что зубы свело, а во рту появился металлический вкус крови…
– Го-о-о-о-о-л!!! – надрывно заорал спортивный комментатор, и в уши мне вместе с воем нескольких тысяч болельщиков ворвался предсмертный хрип моего выпавшего в осадок внутреннего голоса и наполненные истерическими нотками мысли.
«Аааа!! – орали они наперебой. – Что ты творишь, безголовая Тара?! Не умеешь сама жить, так хоть хорошему парню жизнь не порти! Он же свяжется с тобой, навсегда свяжется! А потом проклянёт, когда правду узнает…»
Я шарахнулась от Раша, как от прокажённого, но он отпустил лишь на расстояние вытянутой руки, тесно переплетя свои пальцы с моими.
– Не уходи, – попросил жалобно, не притягивая меня назад, но взглядом умоляя, чтобы я вернулась. – Пожалуйста.
А я таращилась на синеватое пятнышко на мужской шее, изнывала от стыда и так отчаянно себя ненавидела и проклинала… Как никогда в жизни, наверное.
– Тара?
– Не ухожу.
Удирать не стала, но и возвращаться не спешила. Замерла на краю нашего постельного аэродрома, настороженно поглядывая на Раша и пытаясь успокоить тяжёлое дыхание и сумасшедший стук сердца, которое, казалось, колотилось не в груди, а прямо в голове, пустой и гулкой, как воздушный шарик.
– Ты в порядке? – шепнул муж – теперь уж точно муж, без всяких оговорок – сверля меня внимательным малахитовым взглядом.
– А ты?
Дотронулась кончиками пальцев до ранки, которую сама не заметила, как нанесла, а Раш вздрогнул, будто его током ударило, и прорычал сквозь стиснутые зубы: