Чужие-2: Планета отчаяния
Шрифт:
Эйпон шумно выдохнул. Его выбор был куда проще: или подчиниться идиотскому приказу старшего по званию, или устроить бунт. Первое ему не нравилось по весьма понятным причинам, но второе… К бунтам, восстаниям и прочим массовым беспорядкам Эйпон, несмотря на свое прошлое, питал глубокое и врожденное отвращение.
Что ж, раз уж начальству так нужна их кровь, то… какое право они имеют не подчиняться?
– Вы слышали, дорогие? – повернулся сержант к своей команде. – Давайте мне магазины. – И, убедившись, что его команду выполнять не торопятся, добавил на более высоких нотах: – Вынимайте! Кому сказано?!
Хадсон
«Здесь что-то не так, – рассуждала, глядя на ствол своей пушки, Вески. – Или мы что-то недопоняли, или этот приказ – предательство. Во всяком случае, я еще не настолько спятила, чтобы ему подчиниться!»
Она призадумалась. За невыполнение приказа неминуемо ждал трибунал. Но, черт побери, это еще не причина сдаваться! Пусть будет так, пусть судят, пусть выгоняют, но просто так отдать свою жизнь чудовищам ее не заставит никто!
Вески закусила губу. Интересно, будет ли Эйпон их обыскивать? На всякий случай она всегда брала второй магазин. Кроме того, у нее был припрятан еще и пистолет с разрывными пулями. Игрушка, конечно, по сравнению с бронебойной автоматической пушкой, но все же лучше, чем ничего…
Заметив ее колебания, Эйпон остановился прямо перед ней.
Вески затаила дыхание: обыщет или не обыщет?
– Вески, а ты чего встала? Быстренько!
Глядя в упор в глаза сержанта, Вески отстегнула магазин.
Эйпон взял его и подозрительно окинул ее взглядом. Вески почувствовала, что он догадался о ее маленькой хитрости.
«Она хочет меня обмануть, – отметил про себя Эйпон. – Что у нее может быть? Нож? Нет, их пока не запретили… Пистолет? Наверняка. Ну что ж, пусть это останется на ее совести. Мне самому этот приказ не по душе».
Дуэль взглядов окончилась – Эйпон отвел глаза в сторону. Вески облегченно вздохнула. Эйпон не предатель, он все понял…
– И вы тоже! – обратился Эйпон к Фросту и Дитриху, стоявшим рядом. – Давайте! Быстренько, торопитесь! Вынимайте патроны!
Он говорил почти скороговоркой – это помогало не думать над смыслом собственных слов и действий…
Хиггс наморщил лоб и мучительно соображал, как ему поступить. Маневра Вески он не понял – волнение не позволяло ему тратить время на наблюдение за другими. Из прохода дышала смерть, и об этом нужно было думать сейчас в первую очередь. Совсем рядом жило и двигалось что-то враждебное; ощущался запах, неприятный и весьма подозрительно напоминающий запах какого-то живого существа. «Небось наблюдает, гад, за тем, как мы разоружаемся… Или ждет, когда наш любезный лейтенант пожелает ему приятного аппетита». От страха волосы на затылке Хиггса тянуло, словно кто-то пощипывал их невидимой рукой, и это побуждало
«Погибать – так весело, – сказал он себе и решил не отступать от этого принципа. – Кажется, я разгадал маневр лейтенанта. Вот сейчас сержант со всей этой кучей боеприпасов отправится вперед, милая зверушка его проглотит со всеми потрохами, и вот уже у нее в брюхе наш доблестный сержант подожжет все боеприпасы и гордо взлетит на воздух вместе с ее кишками…»
– Фрост, давай! – раздался голос Эйпона совсем рядом.
Это подтолкнуло Хиггса к принятию решения.
– А это я на всякий случай оставлю при себе, – произнес он негромко, засунув под одежду запасной магазин и свой любимый крупнокалиберный обрез. Эйпон оглянулся в его сторону, но Хиггс быстро показал ему нож и пояснил:
– Для близких контактов.
«Ну-ну, – хмыкнул про себя сержант, – обманывайте… Я ничего не вижу и ничего не слышу. Надо будет и себе что-нибудь оставить на всякий случай, но приказ пока есть приказ, и его надо выполнять… Тут уж кто хитрее, тот и выиграл».
– Понятно, – с завистью посмотрел на Хиггса Сандро. Он упустил удобный момент и теперь злился на всех за собственную несообразительность. «Все, небось, что-нибудь оставили, кроме меня, дурака…» – подумал он.
– Ну, давайте сюда…
«Арсенал» Эйпона уже с трудом умещался в его руках. Глядя на него, все разом ощутили свою внезапную беззащитность.
– Ну, пошли, – неуверенно произнес Эйпон, сваливая боеприпасы в висевшую на его поясе объемную походную сумку. Приказы – приказами, но нужно идти дальше, и к тому же вести за собой на верную смерть безоружных людей. Он чувствовал себя виноватым, и это мешало командовать в полный голос.
«Но почему я должен стыдиться, – уговаривал себя Эйпон. – Разве я сам не в таком же положении? Огнемет – это так, игрушка… Или я просто боюсь? Во всяком случае, мне еще ни разу не приходилось идти в бой в таких заведомо неравных условиях… И ладно бы там были люди, которым в крайнем случае можно взять и сдаться в плен. Но – чудовища, которые и так во много раз превосходят нас силой? Будь я проклят, если хоть что-то в этом деле понимаю…»
– Вперед, – пробормотал он.
Никто не сдвинулся с места.
Одно дело – погибать для того, чтобы спасти чью-то жизнь или десятки жизней, и другое – когда единственной причиной гибели является нелепая прихоть командира, который не сделал пока ничего, чтобы заслужить их доверие.
Но время шло, никто не двигался с места, и Эйпону надо было что-то делать.
– Хадсон!
– Да! – не своим голосом ответил бедняга.
– Посмотри на индикатор – что-нибудь движется?
Хадсон отрицательно покачал головой. Говорить ему было слишком трудно.
– Хадсон!
– Ничего, – хрипло выдавил он. Табло прыгало у него перед глазами; какие-то пятна на нем все же двигались, и ему понадобилось несколько секунд, прежде чем он понял, что это у него просто рябит в глазах. – Датчики молчат…
Первым с места сдвинулся Хиггс. Шагнул – и тут же пожалел об этом: спрятанный обрез обжег его, как украденный. Выходило, что вел безоружных людей в неизвестность именно он.
Первый послушавшийся нелепого приказа всегда словно подписывается под ним.