Чужие-2: Планета отчаяния
Шрифт:
– Мне кажется, на нас кто-то смотрит, – буркнул Фрост себе под нос.
Нервы выкидывали фортели не только у Веры. Опасность действительно переваливала за все разумные пределы, и зашкаливало понемногу у всех.
«Все это сон, – неожиданно принялся убеждать себя Дитрих. – Мне все это привиделось. Обыкновенная иллюзия. Разве так бывает в жизни: чудовища, эти склеенные люди? Конечно же это сон. Так чего я должен бояться?»
«Если бы я был на месте этих тварей, – размышлял Хиггс, посматривая то на «пудинг», то на яйца, – то я бы
Хадсон гипнотизировал взглядом индикатор движения живых существ. Глаза болели, и время от времени ему начинало казаться, что полукружья с радиусами на табло начинают вращаться. Серые пятна перед глазами тоже несколько раз чуть не сбили его с толку, но распознать их было несложно – стоило только зажмуриться.
«Мы – братья, – отстраненно думала Вера, разглядывая серо-зеленые, посыпанные «пеплом» высохшей слизи лица. – Мы так же скованны своей безоружностью, и нам только кажется, что мы еще свободны и идем…»
Одно из лиц, наиболее сохранившееся, привлекло ее внимание. Из-за витка слизи, посеревшей и потерявшей видимую клейкость и почему-то напоминавшей легкий газовый шарф, смотрело изможденное лицо подростка, словно на секунду забывшегося от долгих страданий. Вера наклонилась к нему и разглядывала тонкие черты, которые могли принадлежать как мальчику, так и молодой женщине. Прямой нос, короткая челка, тонкие искусанные губы…
Хиггс разглядывал яйца. Кожистые, рыхлые мешки с неровной поверхностью изнутри, казалось, были выложены обнаженным мясом, еще свежим и влажным, лишь местами запекшимся, как на ссадинах. Уродливые лепестки взорвавшейся изнутри толстой плоти вызывали тошноту. От них и пахло плотью, но к запаху примешивался незнакомый оттенок, не имевший земных аналогов. Даже опустев, эта «скорлупа» была полна хищной издыхающей зрелости и, по контрасту с мертвецами в слизевой колонне, отличалась наглым торжествующим здоровьем…
От постоянного вглядывания в индикатор у Хадсона начала кружиться голова.
«М-да, любопытная скульптура, – протянул про себя Берт. – За такую идею можно было бы сорвать пару миллионов. Что ж, это хорошая идея для создания памятника погибшим колонистам. Редкий уровень трагичности и экспрессии».
Между тем Вера дулом винтовки отвела «шарф» от лица подростка. Все же это скорее всего был мальчик; так показалось и подошедшему ближе Эйпону.
– Смотрите-ка!
Хиггс, тоже дулом винтовки, поднял валявшийся рядом уплощенный, будто выпотрошенный, скелет осьминогопаука.
«Пустая хитиновая оболочка, – отметил Бишоп. – Странно… а как тогда могут передвигаться двуногие формы – «ящеры»? Неужели у них действительно нет скелета?.. И все равно – жутко!»
«Сколько лет этому мальчишке?» – спросила себя Вера, продолжая отдирать клочья слизи. Слизь лопалась с негромким,
Неожиданно мертвая голова дернулась и открыла глаза. Это произошло так неожиданно, что Вера закричала.
Все разом обернулись к ней. Ей еще повезло, что у винтовки Хадсона не было магазина: на этот раз отбить дуло было некому.
– Что такое?
– Что случилось?!
Никаких чудовищ не было видно, и это озадачило всех еще сильней.
– Тут живой, живой! – нервно закричала Вера. Крик быстро привел ее в себя. Мгновенный испуг улетучился, снова уступая место тупой обреченности.
– Один из них живой…
– Тише! – Эйпон оттолкнул ее в сторону и, прищурившись, заглянул в открывшиеся глаза мальчика. – Не беспокойся. Мы пришли за вами.
Мальчик негромко застонал сквозь зубы. Его лицо исказила гримаса боли.
– Все будет хорошо, – произнес Эйпон традиционную для таких случаев фразу.
Мальчик посмотрел на него глазами, полными ужаса.
«Неужели эти люди не знают… – его мысли текли настолько же вяло, насколько сильно билось сердце – единственный орган, у которого еще хватало сил работать. – Их нужно предупредить…»
Он попробовал что-то произнести, но одеревеневший язык не подчинялся, скованный бессилием прочнее, чем до этого – застывшей слизью.
– Не волнуйся, все будет хорошо, – повторил Эйпон.
«Нет! Нет!!!» – На лице мальчика отразился протест.
Где бы найти эти необходимые капли силы для того, чтобы сказать самые нужные слова?
Только Рипли заметила замершую в его глазах просьбу уйти – и по ее позвоночнику тотчас пробежали мурашки. Она догадалась, что это могло означать.
«Нужно, это нужно сделать», – собрав в кулак остатки воли, приказал себе полумертвый подросток.
– Пожалуйста, – каждое слово уходило из него с крупинкой жизни, – убейте меня! Убейте!..
Его отчаянный крик был не громче шепота.
«Истерика. Такое часто бывает с много выстрадавшими людьми», – сделал заключение Эйпон.
Мальчик снова приоткрыл рот, но больше не смог выдавить ничего. Изнутри поднималась боль, которой он так страшился и которая означала скорый конец.
Слова, забравшие последние силы, оказались не теми!
Его не поняли.
Это был конец.
– Успокойся, мальчик, – продолжал утешать его Эйпон, не замечая ужаса в глазах подростка. – Все будет хорошо.
«Отойди, что ты делаешь?!» – молил его беспомощный взгляд.
Забыв обо всем, Эйпон шептал мальчишке слова утешения. Люди были живы
– ничто другое его больше не волновало. Все в порядке: сейчас они их вытащат из слизевых обмоток, отвезут к челноку, переправят на корабль… Чего еще желать от этой операции? Были бы спасены люди, а с остальным пусть разбираются ученые, разумеется, уже без их помощи.
«Уйди! Заклинаю, молю, отойди!» – продолжал мысленно умолять мальчик, но крика без слов не слышали.