Чужие-2: Планета отчаяния
Шрифт:
Эйпон не отозвался. Происходящее в зале не давало времени Горману приглядеться к надписи на экране монитора. Он звал сержанта, обращаясь к капралу Хиггсу.
– Кто там стреляет? Я же приказал не стрелять!!!
«Стрелять! стрелять! стрелять!!!»
– Что у вас творится, вы можете мне ответить?!
– Они спускаются по стенам! – заорал Хиггс в ответ. Говорить нормально в таком аду он был не в состоянии. – Эти твари на стенах!
– А-а-а-ааааааа! Так вам! – вопила Вески, продолжая стрелять.
Чудовища одно за другим разлетались на куски,
Вот один упал, вот у второго отвалилась отсеченная очередью голова, вот у третьего брызнули во все стороны зубы, а потом и что-то полужидкое, похожее на мозги…
Она стреляла упоенно, испытывая почти вдохновение, и уж во всяком случае – азарт.
– Эйпон, я требую прекратить подавляющий огонь! – Горман сжал кулаки, словно был готов впрыгнуть прямо на место событий и навести там порядок.
– Интересно, – голос Берта слегка дрожал, но тем не менее представитель Компании не полностью потерял свой самоуверенный вид хозяина положения, – сколько времени у нас остается до взрыва?
«Успеем ли мы захватить с собой хотя бы один экземпляр?» – подтекстом звучало в его словах.
– Все зависит от того, что именно и как повреждено, – почти невозмутимо ответил Бишоп.
– Эйпон!
– Вески, кому сказано – не стрелять?! – В общей мешанине разобрать, кто именно сказал последние слова, было невозможно.
– Эйпон, вы меня слышите, Эйпон? – надрывался Горман. Он уже слабо понимал, что именно кричит, но не мог остановиться. Нужно было выкручиваться, а для этого необходимо в первую очередь не выпустить из рук инициативу: пока он командовал и его командам хоть как-то подчинялись, лейтенант мог еще считать себя командиром. Только бы удалось прекратить эту убийственную для всех стрельбу!
– Сейчас же перестраивайтесь взводом!
– Что-что? – Хиггс даже не расслышал команду: в общем кавардаке она промелькнула как что-то странное и нелепое и тут же выскочила из памяти.
– Я же сказал: прекратить подавляющий огонь и двигаться к выходу!
Последняя команда была излишней – десантники и так отступали в ту сторону, но по одной-единственной причине: монстров оказалось в той стороне несколько меньше, и выстрелы Вески почти полностью расчистили путь.
Очертания зала потонули в чадящем смрадном дыму, чудовища выскакивали из него как призраки.
Что-то грохотало, зубастые морды клацали зубами прямо перед камерами мониторов.
Где-то в глубине наклонилась и рухнула подпаленная и растаявшая у основания колона «человеческого пудинга».
Бой продолжался.
– Эйпон! Эйпон! Скажите хоть что-нибудь!
– Да нет его! – огрызнулся Хиггс, переводя винтовку в режим стрельбы бронебойными пулями. – Он погиб уже!
– Что? – лицо Гормана исказилось.
На мониторах тряслась каша из дыма, огня и мелькающих вперемежку то конечностей монстров, то человеческих рук и оружия.
Разобраться в происходящем со стороны было невозможно. Даже более опытный командир, чем Горман, вряд ли смог бы указать сейчас, на чьей стороне
– Минус тридцать два, минус тридцать три, – вела свой условный отсчет численности врагов Рипли. Она не заметила, что начала шептать цифры вслух. Впрочем, кроме Ньют, казалось, навсегда утратившей способность удивляться, этого никто не замечал.
– Эйпон!
– …тридцать четыре… – Рипли вдруг замолкла. Очередной крик Гормана словно отрезвил ее.
– О черт!
– Так их, так! – орали микрофоны десантников.
«Что же мы сидим? Они там гибнут, а мы…» – кровь ударила Рипли в лицо, заливая краской стыда.
На бронетранспортере можно проехать по коридору до самого лифта – коридор достаточно широк для этого. Буквально один поворот, пара стенок, которые можно просто смести по пути, – и им останется совсем немного до нас. Главное, чтобы они сейчас вышли оттуда.
«Так что же я сижу?!» – снова спросила Рипли себя и не нашла ответа. На один из мониторов навалилась масса щупалец и когтей – точь-в-точь как она наблюдала на своем корабле.
– Сейчас же выводите всех оттуда! – перекрикивая всех, приподнялась Рипли.
– Что?! – вытаращился на нее Горман.
Крик – плохое доказательство твердости, но тем не менее он звучал достаточно убедительно, чтобы Горман тотчас подумал о бунте и угрозе собственной власти.
– Я вам приказываю! – громыхнула Рипли.
– Замолчите! – подскочил Горман. Значит, он не ослышался? Им командуют – и кто?! Задерганная консультантишка? Даже не военный – гражданское лицо, человек почти посторонний?! – Внимание.
Резким движением Рипли выхватила у него микрофон:
Всем внимание! Выходите немедленно! Мы ждем вас на третьем уровне!
«А из нее получился бы неплохой военный, – отметил про себя Берт. – Во всяком случае, я бы предпочел, чтобы командиром была она, а не этот, с позволения сказать, лейтенант…»
– Замолчите! – выговорил Горман с тихим отчаянием в голосе.
Впервые за всю службу в армии он подвергался такому неслыханному оскорблению – и когда? В тот момент, когда решалась его судьба как командира, когда он одинаково мог попасть как в герои, так и в последние подлецы. Выходка этой посторонней здесь бабы делала первую возможность весьма маловероятной. Хорош «герой», если первый попавшийся штатский, тем более – слабого пола, может во время сражения перехватить инициативу и начать диктовать свои требования!
– Вы мне мешаете, – отрезала Рипли.
Тем временем, несмотря на неразбериху, по мониторам стало можно определить, что бой переместился в уже знакомый проход. Его высота не позволяла Чужим беспрепятственно бегать по потолку и валиться на людей сверху – здесь им приходилось двигаться скрючившись и по одному.
– Вот дерьмо!
– Суки! – продолжали отругиваться и отстреливаться десантники. Так как враг теперь был виден хорошо и стал почти знаком, ярость ослабевала, переходя в менее импульсивную, но стойкую форму.