Чужие интриги (Эксклюзивное интервью, Эксклюзив) (др.перевод)

Браун Сандра

Отпихнув мужчин, Барри вскочила на ноги.

– Мне нужно идти, – пробормотала она.

– Идти? Куда?

– Я… не хочу пока говорить. Скажу, когда буду уверена.

– То есть ты собираешься уйти, но при этом сама не знаешь, куда?

– Конечно, знаю, – нетерпеливо буркнула Барри. – Просто пока не знаю, что там найду. Возможно, что-то важное, а возможно, и ничего. Но мне нужно идти.

– Барри, – вмешался Йенси, – ты же понимаешь, я не имею права вот так тебя отпустить.

– Прошу тебя, Билл! Пошли со мной кого-нибудь… например, одного из маршалов США. Пусть даже наденет на меня наручники,

мне плевать. Просто позволь мне уйти. Возможно, это даст нам подсказку.

– Какую подсказку?

– Вот этого я как раз не могу сказать!

– Но почему, черт возьми?!

– Пусть идет.

Это вмешался Грей. Изумленная Барри обернулась к нему. Взгляды их встретились – в его глазах она прочла то, о чем он до сих пор молчал. Безграничное доверие, которое он питал к ней.

В этот миг она поняла, что любит этого человека. Проклятье… любит всем сердцем.

– Пусть идет, – повторил Грей, глядя ей в глаза. – Она знает, что делает.

* * *

– Я чуть в обморок не грохнулся, когда вы сунули мне под нос рекомендательное письмо за подписью самого министра юстиции.

Заместителю начальника тюрьмы Футу [15] Грэму это имечко подходило идеально. Он ничем не напоминал растиражированного Голливудом шкафоподобного тюремного охранника – обходительный, худощавый и гибкий, точно хлыст, и вдобавок в очках в тонкой, почти незаметной оправе. Ему хватило деликатности не выказать ни малейшего любопытства при виде замызганного халата медсестры, в котором появилась Барри. На переодевание времени уже не было.

15

Фут (Foot) – нога.

После вмешательства Билла Йенси все пошло как по маслу. Согласившись отпустить ее в Миссисипи, он расщедрился до того, что предоставил в ее распоряжение личный самолет. В аэропорту Джексона ее ждала машина с полицейским эскортом, чтобы отвезти в тюрьму в Перл. А Фут Грэм, очарованный своей гостьей – вернее, ее связями, – уже с порога объявил, что будет рад ей помочь.

– Хотите увидеться с Шарлин Уолтерс? – подмигнул он. – Что-то срочное?

– Простите, мистер. Это конфиденциальная информация.

– И как я сразу не сообразил? – хмыкнул он, пожимая ее руку. – Ладно, если министр юстиции говорит, что речь идет о национальной безопасности, то кто я такой, чтобы задавать вопросы?

Он провел ее к двери – женщина-охранница в форме, гремя ключами, отперла ее.

– Она вас ждет, – сказала охранница. – Бесится, словно дикая кошка, из-за того, что ее выдернули к посетителю, да еще в неурочное время.

Шарлин потягивала из банки колу – когда Фут Грэм и Барри вошли, она и впрямь выглядела рассерженной. Шарлин Уолтерс производила жалкое впечатление – маленького роста, с костлявой, впалой грудью и хилыми, рахитичными руками и ногами. Вытравленные добела волосы торчали в разные стороны, обрамляя крошечную головку наподобие нимба. Глубоко посаженные черные глаза и суетливые манеры придавали ей сходство с сердитым воробышком.

Коротко кивнув в знак приветствия, она презрительно сморщила нос.

– Долго же вы собирались, – проворчала она.

– Рада познакомиться,

миссис Уолтерс. – Барри протянула ей руку.

Чокнутая Шарлин, пожав ей руку, с важным видом повернулась к заместителю начальника тюрьмы:

– Нам нужно кое-что обсудить наедине. Вы не возражаете?

Естественно, это было не положено, однако Фут Грэм понимающе улыбнулся:

– Разумеется, нет. Уже ухожу.

Он присоединился к стоявшей в сторонке охраннице. Барри и Шарлин уселись возле маленького стола.

– Простите, что вызвала вас в неурочное время, – извинилась Барри.

– Сигаретки не найдется?

Барри порылась в сумке и вытащила ту же пачку, что пару недель назад предлагала Ванессе Меррит. Шарлин выудила из нее сигарету и молча сунула в рот. Барри поднесла ей зажигалку.

– Вы не против дать мне небольшое интервью?

– По рукам, – но только если оставите мне всю пачку.

Барри с улыбкой кивнула и включила диктофон.

– Когда я еще работала на телеканале, вы оставили на моей голосовой почте несколько весьма интригующих сообщений, – начала она.

– Ну да. А вы решили, что я чокнутая.

– Видите ли, я…

– Бросьте. Иначе вы бы мне перезвонили.

Занимайся Шарлин танцами, из нее, вероятно, получилась бы весьма взыскательная партнерша, кавалерам которой доставалось бы на орехи за малейшую оплошность. Барри попыталась зайти с другого бока.

– Вы совершенно правы, миссис Уолтерс. Я действительно решила, что имею дело с какой-то чокнутой. Впрочем, я и сейчас так думаю.

Нагнувшись к ее уху, Шарлин ехидно подмигнула:

– Не вы одна – тут все в это верят. В то, что я с приветом. На самом деле, попав сюда, я нашла Иисуса. Однако чудеса случаются только с теми, у кого крыша набекрень. Чокнутым все сойдет с рук! Какой с них спрос? Ей-богу, вы не поверите, но так и есть! – Нет, у нее точно тараканы в голове, решила Барри.

– Когда вы позвонили в первый раз, – продолжала она, – то оставили для меня сообщение. Он делал это и раньше. Кого вы имели в виду?

– А вы как думаете, глупышка? Президента, конечно. Дэвида Малькольма Меррита. – Шарлин стряхнула пепел с сигареты. Пальцы у нее были желтые от никотина. – Он прикончил того мальчонку… маленького Роберта Раштона.

– Почему вы так решили?

– Вы что, совсем тупая? Он ведь уже однажды убил ребенка. Много лет назад.

Именно ради этого Барри и примчалась в Миссисипи.

– Извините, но вам придется рассказать об этом поподробнее.

Шарлин выдохнула огромный клуб дыма.

– Тогда Дэвид Меррит работал на сенатора Амбрюстера. Смазливый парнишка. Девки так и вешались ему на шею. Одна совсем из-за него голову потеряла. Звали ее Бекки Стерджис. Потом она родила мальчишку – Меррит тогда уже переехал в Вашингтон. А когда он вернулся, она попыталась повесить мальчонку на него – мол, он твой, и все дела. Однако Меррит совсем не горел желанием стать мужем и отцом. А Бекки уперлась – дескать, женись и все тут. Все бегала за ним, подстерегала на каждом углу. И вот как-то вечером, когда малышу не было еще и двух недель, Меррит отправился к ней на трейлерную стоянку поговорить. Слово за слово, они поругались. Крик стоял до небес. Мальчишка заливался плачем. Ну, Меррит его и придушил.