Чужие проблемы
Шрифт:
– Все хорошо, мама. Лицо болит совсем чуть-чуть. Не нужен мне врач! Противник же не выдавил мне глаз. Это синяк!
– Максим… О каких ужасных вещах ты говоришь!
– Наоборот, папа будет гордится, меня побил мастер спорта! Ваня сдавал экзамен в прошлом году! Ему восемнадцать!
– Зачем тебе это понадобилось, сынок! Кирюш, ему пятнадцать, а он лезет бороться с совершеннолетним! – Каждый раз, когда жена волновалась и теряла контроль, она называла мужа ласкательным именем. Звала его на помощь.
– Ну, тебе же говорят, его спарринг-партнер представлял собой целого мастера спорта, подмигнул сыну Кирилл Андреевич.
– И что по вашему мнению… Раз
– Мама, он обучил меня новым захвату и приему! Я сам его хорошенько отдубасил, – Взмахнул руками Максим. – А чем мы будем ужинать? Я есть хочу. Кирилл постарался скрыть улыбку. Синяк сына не волновал, а был достойной ценой за полученные знания.
– Кирилл, благодари Максима. Максим, ты сам виноват. Я думала сынок, папа сводит нас сегодня в ресторан, но с таким фингалом на веке, мы никуда не пойдем. Заказывайте пиццу или отварим спагетти. Как ты в школу завтра пойдешь, интересно? Синяк будет сходить минимум неделю.
– Урра! Урра! Папа я хочу пиццу и пирожное! Я очень люблю пирожные! Ты какую хочешь? Мясную пиццу и то пирожное в обсыпке!
– Ты лопнешь, дитятко-Пират в наглазнике!
– Нет, мама я голоден как полярный медведь! А что ты будешь?
– После такого боя, разумеется, – Кирилл Андреевич засмеялся. Но утешил жену:
– Маш, синяк сойдет. Не беда. Мы тоже в его возрасте бегали с синяками. Он доволен. Это поединок по сговору. Под надзором Евгения Аркадьевича. Я прав, сынок?
– Он не одобрял наш спарринг, но я сказал, что на первенство еду. Как я выступлю, если я не знаю, как они дерутся, – Хитро сориентировался Максим.
– Давайте закажем Максиму трайфл. Десерт в стаканчике, Максим – это английский бисквитный тортик в стаканчике. Сладкоежка, ты Максим, но хорошо позанимался. Одну большую пиццу. Но я подзабыла, откуда приезжал курьер в предыдущий раз. Как они «Непицца» или «Одна пицца»? – Внесла предложение Мария Александровна. Ожидаемо раздался телефонный звонок.
– Вот я скажу Томочке, что наш сын разбойник и северный медведь, – Подскочила к зазвонившему телефону Мария Александровна, а ее муж и сын принялись договариваться об ужине.
– Ты скажи. Я не против. Зато в классе я буду гордится. И ты гордись, пап.
– Поражением, даже в спарринге с мастером спорта, гордится сложно. Нам больше хочется твоих побед чем поражений. Ты победишь на первенстве, мы будем гордится.
– Хорошо. Я обещаю. Но, все равно, я прогрессировал. Евгений Аркадьевич так сказал.
Утром ведущая утренних новостей впервые упомянула трехлетнего Пашу Чижикова.
Кирилл Андреевич зашел напоследок в столовую, а Максим, открыв рот, смотрел в в кухне-столовой в телевизор.
– Какой же он крошечный…
– Да, очень маленький, – Поддакнул Кирилл Андреевич.
– Ему сердечко прооперировали, а еще деформация ушных раковин и вторая степень тугоухости. Синяки и гематомы. Ищут донора костного мозга для восстановления кроветворной функции. Тромбоциты в ноль. Кроме этого, химия как онкобольному. Надо почитать, что это такое.
– Почитай.
– Очень сложно стать врачом?
– Стать компетентным врачом, способным ему помочь, очень сложно. Врачи учатся шесть лет в университете, после этого интернатура, ординатура по два года-году. Но Паше ищут не врача, а донора. Это еще сложнее. Потому что сто процентно одинаковых людей не существует.
– Я подумаю, – Пробормотал Максим и посмотрел на него.
«Что ты можешь здесь сделать, – печально подумал Кирилл Андреевич, попрощался с женой и сыном и пошел на работу.
У подъезда
– Они промышляют в арктической темноте как кроты в промышленных объемах! Полицейские должны выставить засаду, подкараулить их и наказать! – Антон заскакал с порога его кабинета. Благо размер помещения позволял. Кирилл Андреевич поймал себя на мысли, что ему интересно сколько прыжков Соколов бы про прыгал до окна.
– По имеющимся данным Россельхознадзора представленные компанией документы содержат ложную информацию о проведенной ветеринарно-санитарной экспертизе продукции, – Уведомил его Косицын.
– В этом случае я обсужу происходящее с руководством. Мы говорим о возможности возбуждения уголовного дела. Уголовные дела не входят в нашу компетенцию.
– Саввы Романовича нет на месте. Леночка заверила, он приедет завтра к одиннадцати.
– Я возьму дело ООО «Акропус» и завтра переговорю с руководством.
– Принято, Кирилл Андреевич. Но их надо ловить на горячем. Сейчас! – Заканючил Антон.
– Завтра мы все решим. Ступайте, – Отпустил их Беркутов.
Руководитель Североморского территориального управления Володин Савва Романович являл из себя глыбу с пышными усами. Два раза в месяц он стригся в барбер-шопе, причесывал их особой щеточкой для усов и бороды. Напутствовал подчиненных: без должного ухода за усами, нет приличного вида, а нет приличного вида, вся жизнь насмарку. Он всегда возникал ровно там, где в нем нуждались. При этом, осмотрительный Савва Романович всегда держался курса власть предержащих, дабы не потерять хлебное место, и не совершал ошибок. Это его качество ценили все. Поэтому его помощницу Леночку, блюдущую распорядок дня начальства, просящие систематически одаривали заслуженным вниманием в виде коробки ее любимого фруктового мармелада в шоколаде.
Вечером дома не обошлось без приключений. Сын сиял как начищенный медяк. Максиму никогда не ставили синдром дефицита внимания и гиперактивности, но Кирилл Андреевичу казалось, еще немного, его сын запрыгает по квартире как его подчиненный Антон Соколов.
– Папа я все придумал! Очень важная доктор, нейрохирург мне разжевала, как помочь Паше! – По мнению Беркутова интуицией обладали исключительно женщины. Но ему не нравилась горячность сына.
– Давай по порядку. Кто это и почему она к вам пришла? – Мария Александровна раскладывала по тарелкам ужин: разноцветные овощи с картофелем. – Она врач из Санкт-Петербурга. Я записал все на бумажке. Сейчас. Я вам прочту, – Максим достал листок из кармана. Зачитал: