Чужие сны и другие истории
Шрифт:
— Вы могли бы порекомендовать специалиста-пильщика? — спросил Ронкерс.
— Ронч, ты что? — закричала Кит.
— Мы уменьшим высоту дерева наполовину, — отчеканил Ронкерс.
Он решительно двинулся к месту развилки стволов, поддевая ногами горки скопившихся орехов.
— Я думаю, отпилить надо вот здесь, — с энтузиазмом отозвался Бардлонг.
Чувствовалось, он давным-давно наметил высоту спила.
— Конечно, придется раскошелиться, — добавил он тоном,
«Надеюсь, они протаранят твою крышу», — злорадно подумала Кит.
— Кстати, если вы решитесь спилить дерево целиком, то сэкономите время и деньги. Тогда оно упадет вдоль разделительной стены. Представляете? До улицы остается еще приличное расстояние.
Ветви черного ореха нависали над ними. Бардлонг давным-давно все измерил и просчитал. «Обреченный пациент, — подумал о дереве Ронкерс — И может, с самого начала».
— Я бы очень хотел, мистер Бардлонг, чтобы ваш дом ничуть не пострадал, — сказал он вслух.
Ронкерс держался с достоинством, сохраняя некоторую дистанцию. Бардлонг уважительно отнесся к деловой сметке своего молодого соседа.
— Я бы мог вам это устроить, — предложил Бардлонг. — Я знаю хороший персонал.
Услышав слово «персонал», Ронкерс почему-то сразу подумал про водителей громадных грузовиков из бывшей фирмы Бардлонга.
— Если вы мне позволите взять эти хлопоты на себя, вся работа обойдется вам дешевле, — с раздражающей уверенностью заявил Бардлонг.
Кит уже раскрыла рот, чтобы возразить, но Ронкерс ее опередил.
— Буду вам очень признателен, мистер Бардлонг. А пока давайте уповать на везение. Это я о наших с вами водосточных трубах.
— Мы поставили новые окна. Они не потекут, — с упрямством подростка выпалила Кит. — И кого волнует вода в старом подвале? Мне на нее точно наплевать.
Ронкерс попытался ответить Бардлонгу такой же терпеливой и понимающей улыбкой, способной довести до бешенства. Улыбкой, которая говорила бы: «Да, я терплю и свою жену тоже». А Кит надеялась, что дерево обрушит на двух грешников весь груз еще не упавших орехов.
Позже, когда они вернулись в дом, она продолжила разговор.
— Ронч, а вдруг бедняга Кеслер это увидит? Он ведь иногда здесь бывает. Как ты объяснишь ему, что пошел на поводу у Бардлонга и предал дерево?
— Ничего я не предавал! — возразил Ронкерс, начиная раздражаться. — Люди не могут быть заложниками какого-то дерева. У Бардлонга есть все основания дать законный ход этому делу. А у меня нет законных способов ему помешать. Спилить дерево наполовину — разумный компромисс. Ты должна была это понять.
— А как ты объяснишь это старому Кеслеру? — не унималась Кит. — Мы же ему обещали.
— Дерево
— Половина!
— Лучше, чем ничего.
— Но что Кеслер о нас подумает? — снова спросила Кит. — Он решит, что Бардлонг убедил нас и теперь мы тоже считаем дерево досадной помехой. Еще немного, и мы спилим его полностью. Вот что он подумает.
— Кит, но дерево — помеха, и более чем досадная.
— Я только хочу услышать, какими словами ты будешь объяснять это мистеру Кеслеру.
— Мне ничего не придется ему объяснять, — сказал Ронкерс. — Кеслер в больнице.
Новость ошеломила Кит. Кеслер всегда нравился ей своей особой крестьянской открытостью. Такие люди должны жить вечно.
— Ронч, — уже не столь уверенно продолжала Кит, — но ведь он выйдет из больницы. И что ты скажешь ему, когда он снова забредет в наши края посмотреть на свое дерево?
— Он не выйдет из больницы.
— Ронч! Не говори так…
Зазвонил телефон. Обычно трубку брала Кит. Она умела отсекать ненужные звонки. Но сейчас мысли Кит были поглощены старым Кеслером. Он стоял перед ее мысленным взором в своих поношенных кожаных шортах, из-под которых торчали тощие, лишенные волос ноги.
— Я слушаю, — сказал в трубку Ронкерс.
— Доктор Ронкерс?
— Да.
— Меня зовут Маргарет Брант.
Ронкерс порылся в памяти. Кажется, он где-то слышал это имя. Судя по голосу, молодая девица. Наверное, студентка.
— Так, — сказал Ронкерс.
— Вы оставляли сообщение в общежитии. Просили позвонить по этому номеру.
Теперь Ронкерс вспомнил. Он взглянул на список женщин, которым вынужден был звонить на этой неделе. Их имена он выписал напротив имен своих пациентов.
— Да, мисс Брант.
Кит шевелила губами. Ронкерс прочел ее вопрос: «Почему Кеслер не выйдет из больницы?»
— Мисс Брант, вам знаком молодой человек по имени Харлан Бут?
Звонившая замолчала.
— Почему? — сердитым шепотом допытывалась Кит. — Что у него?
— Рак, — шепотом ответил Ронкерс.
— Да, я его знаю, — послышалось из трубки. — Я знаю Харлана Бута. А почему вы меня спрашиваете?
— Потому что лечу его от гонореи.
Реакции на другом конце линии не было.
— Вам назвать синоним этой болезни? У мужчин ее чаше называют триппером. У Харлана Бута триппер.
— Я понимаю, о чем речь, — ответила Маргарет Брант.
В ее голосе появилась жесткость. И подозрительность.
Кит отвернулась, и теперь Ронкерс не видел лица жены.
— Мисс Брант, если вы наблюдаетесь у гинеколога, я бы советовал как можно раньше сходить на прием. Если у вас нет своего врача, могу порекомендовать Каролайн Гилмор. Ее кабинет в университетской клинике. Естественно, вы могли бы прийти и ко мне…