Чужое счастье
Шрифт:
Анна пожала плечами.
— Мне не за что тебя прощать.
Она ощутила прилив жалости, но не поддалась ему. Почему вся ее жизнь всегда крутилась только возле Моники, только вокруг нее? А как же их мама, например? Почему Моника ничего не спросила насчет Бетти?
Анна собрала все свое мужество, чтобы заговорить на эту тему. Она чувствовала себя более сильной после разговора с Марком.
— Послушай, есть кое-что…
У нее не было возможности закончить.
— Только одну крошечную сигаретку? — упрашивала Моника. — Я открою
Анна была на грани срыва, когда ей неожиданно вспомнилась строфа из стихотворения:
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Потому что в кузнице
Не было гвоздя.
Если она будет попусту болтать о таких незначительных пустяках, она может потерять самообладание… и, в конечном счете, проиграть всю битву.
— Это подождет, — оживленно сказала она и краем глаза увидела, как у Моники отвисла челюсть. — Нам нужно поговорить.
— О чем? — угрюмо спросила Моника.
— О маме. Ей хуже.
— Ну и?.. — Моника даже не притворялась, что беспокоится.
— И… — Анна глубоко вдохнула. — Это становится невыносимым.
— Разве это не то, за что я плачу Эдне?
— Эдна не все время там.
— Ну, тогда пускай задерживается на час-два в неделю. — Моника говорила так величественно, как будто предлагала миллион долларов.
— Это не то, о чем я думала.
— Да перестань ты, неужели все так плохо? Все, что она делает, — это сидит перед телевизором.
«Как будто ты можешь об этом знать».
— За ней нужно следить каждую минуту. На прошлой неделе она чуть не подожгла дом.
— И что, по-твоему, я должна с этим делать?
— Думаю, ты знаешь.
Моника удивленно посмотрела на сестру. Она не привыкла к тому, чтобы Анна говорила так прямо, и это внезапно выбило почву у нее из-под ног.
— Ты имеешь в виду дом для престарелых? — Голос Моники звучал бесстрастно.
— Я не вижу другого выхода.
— Ты говорила с Лиз? — увиливала от прямого ответа Моника.
— Она двумя руками «за».
— Ей легко говорить. — Монике не нужно было продолжать: Лиз не будет оплачивать счета.
Пульс на виске у Анны начал колотиться с сумасшедшей скоростью. Если Моника не согласится, то ей не останется ничего, кроме как выставить дом матери на продажу. И даже в этом случае денег, которые она получит, будет недостаточно на долговременный уход за Бетти в одном из лучших домов для престарелых. Их мать закончит жизнь в одном из тех отвратительных мест, которые были чуть лучше, чем ночлежки для бездомных.
— Разумеется, без тебя мы ничего не сможем сделать, — сказала Анна так невозмутимо, как только могла.
— Черт побери.
Анна уменьшила скорость перед следующим поворотом, заметив крутой обрыв впереди. Если
— Я не собираюсь тебя упрашивать, — решительно сказала Анна. — Она и твоя мать тоже.
— Я внесла больше, чем ты и Лиз.
Анна сдержала резкий ответ, вертевшийся у нее на языке.
— Послушай, я не говорю, что ты не была щедрой: без Эдны мама оказалась бы в таком учреждении…
«Как жена Марка». Анна почувствовала вспышку эгоистичной радости, слушая его откровенный рассказ, но, увидев на его лице боль, ощутила, как ее немедленно охватило чувство вины. И зависти тоже. Будет ли какой-нибудь мужчина когда-нибудь так же любить ее?
— Ты, должно быть, думаешь, что я печатаю деньги, — раздраженно сказала Моника. — Ты знаешь, сколько мне стоил этот короткий отпуск? Три тысячи долларов. И я не верну их в ближайшие дни. — По правде говоря, дни актерской карьеры Моники, скорее всего, были сочтены, но Анна посчитала, что счет за месяц в «Патвейз» стоил столько же, во сколько обходилось Монике ее портфолио за тот же промежуток времени. Монике не придется в скором времени идти в богадельню.
— На следующей неделе я буду смотреть дома для престарелых, — продолжала Анна тем же размеренным тоном. Она нарочно не упомянула, что Марк предложил поехать вместе с ней, Моника могла неправильно это истолковать. — Я хотела бы уладить вопрос с деньгами.
— А если я не соглашусь?
Пульсация теперь раздавалась в двух висках. Анна вспомнила ответ Марка: приготовься к тому, что последствия могут быть какими угодно. Ее пульс успокоился, и она вспомнила еще кое-что — реакцию Моники в прошлый раз, когда Анна пригрозила уволиться. Возможно, она нуждалась в своей зарплате, но Моника нуждалась в сестре еще больше.
— Не думай, что мне это понравится, — холодно ответила Анна.
— Что ты имеешь в виду?
— Я сама могу занять место Эдны.
— Очень смешно. — Моника выдавила из себя смешок, такой же фальшивый, как и напускная храбрость, с которой она говорила. — Ты этого не сделаешь. Ты обещала.
— Обещания вполне могут быть нарушены.
— Это угроза?
Анна пожала плечами.
— Я запросто могу тебя уволить, — продолжала Моника, повысив голос.
— Тогда давай, уволь меня.
— Ты это не серьезно.
Анна мысленным взором окинула свое прошлое: массу унижений, годы раболепства, — и как будто пелена спала с ее глаз. Ей вдруг все стало ясно. «Любой исход будет лучше, чем это», — подумала она. Продавать карандаши на улице — или свое тело, если дойдет до этого.