Чужое счастье
Шрифт:
Заметив в спокойном взгляде Ронды недоверие, Анна почувствовала себя идиоткой. Чего она хотела добиться ложью? Снизив голос почти до шепота, она призналась:
— Хорошо, это сделала Моника. Но это произошло случайно, — она была пьяна и упала со стула. Я помогла ей подняться, и…
Анна подняла руку, чтобы показать едва зажившие царапины, тянувшиеся от внутренней части локтя до запястья.
— Почему вы не сказали об этом полиции?
— Я не хотела, чтобы они подумали… — Анна устало вздохнула. — Это было моей работой — защищать ее.
— Для
Анна почувствовала, как ее сердце уходит в пятки.
— Вы… Вы действительно думаете, что дойдет до этого?
— В том случае, если мы не сможем договориться, то есть вам придется признаться в преступлении с меньшей степенью тяжести. — Черные глаза Ронды впились в Анну. — Но до того, как мы продолжим, я должна кое-что выяснить. Причиняли ли вы Монике какой-нибудь вред… даже непреднамеренно?
— Нет! — Анна поняла, что говорит слишком резко и чересчур громко. — Я хотела сказать, что у нас были определенные разногласия. И я признаю, что под конец они обострились. Но я никогда… — она запнулась и поднесла ко рту дрожащий кулак.
— Вы можете назвать кого-то, кто еще мог желать ее смерти — бывшие мужья, отвергнутые любовники, рассерженные работники?
— Это долгий список. — Анна снова не смогла сдержать грустную улыбку. — Моя сестра… — она заколебалась, не желая дурно говорить об умершей. — Скажем так, она не всем нравилась. Гленн не в счет, на него никогда не обрушивался гнев Моники. Но никто не ненавидел ее настолько, чтобы убить, по крайней мере, насколько я знаю.
— Хорошо. Давайте вернемся в прошлое. — Ронда всем корпусом подалась вперед и оперлась на локти, ее руки были сложены перед грудью, словно во время молитвы. — Вы сказали, что уехали от сестры в вечер убийства где-то около половины пятого. Вы поехали прямо домой?
— Да.
— Не заезжая на заправку или в магазин?
Анна покачала головой. Если бы она только знала, как все обернется, она залила бы полный бак, купила бы все, что ей необходимо, и засветилась бы у Венди, где ее увидела бы масса народу.
— Я спросила у Лауры, может ли она за вас поручиться, — продолжала Ронда, и ее рот растянулся в улыбке человека, не обладавшего чувством юмора. Ей и не нужно было этого говорить: Лаура совершила бы для Анны все что угодно, кроме лжесвидетельства. — Не то чтобы это что-то доказывало, даже если бы она вас видела. Вы могли позже вернуться к сестре.
Анна поерзала на стуле.
— Я была очень уставшей и рано легла спать.
— А кроме этого, как вы себя чувствовали?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Вы не злились на Монику?
— Да нет, нет.
— Даже несмотря на то что вы поссорились?
— Я привыкла к этому, — сказала Анна. — Моника была вспыльчивой, но обычно довольно быстро отходила.
Она заметила, как что-то сверкнуло в глазах Ронды. Недоверие? Отвращение? Адвокат еще раз заглянула в свои записи.
— Согласно отчету медэксперта,
Анна ждала, когда ее настигнет привычное чувство вины, но вместо этого испытала лишь стыд за то, что так долго возилась с Моникой.
— Это произошло не в первый раз.
— Лаура упоминала, что Моника прошла курс реабилитации.
Анна кивнула.
— Я только две недели назад заметила, что Моника снова пьет. Ее терзала глубокая печаль. Конечно, смерть Моники была ужасной, но временами, напиваясь, она испытывала невероятное унижение. Я думаю, что ее тяга к алкоголю была слишком сильной.
— Кому вы рассказываете! Я работаю с детьми, страдающими зародышевым алкогольным синдромом, — я учу их ездить верхом. Я была как раз с ними, когда позвонила Лаура.
Анна подумала, что ей следует поблагодарить сестру хотя бы за то, что та никогда не хотела иметь детей.
— Мне доводилось знать некоторых матерей-алкоголичек, — продолжала Ронда. — Даже те, которые в конце концов перестали пить, навсегда остались с напоминанием о том, что они натворили. Ваша сестра, должно быть, напилась в тот день из-за того, что вы перестали ей угождать.
— Вы не знаете и половины всего, — вздохнув, сказала Анна.
— Вы поэтому уволились?
— Это была одна из причин. — Анна засомневалась, стоило ли об этом упоминать. — Раньше я была толстой. Думаю, такой я нравилась Монике больше.
— Дайте я угадаю, — она перестала быть в центре внимания?
— Что-то в этом роде. — Инцидент с Гленном снова ожил у Анны в памяти, но она быстро прогнала воспоминания: она не хотела сейчас об этом думать.
— Это может объяснить, почему Моника чувствовала угрозу. Действительность может искажаться в сознании человека, который находится под действием большого количества спиртного.
Анна покачала головой.
— Мне жаль, что я не поступила по-другому. Если бы я осталась на ночь, Моника до сих пор была бы жива.
— Или это были бы ваши похороны.
Анна почувствовала, как холод пробежал по спине. Ей не приходило в голову, что она тоже могла стать жертвой.
— У полиции есть еще какие-нибудь версии?
— Кто-то вторгся во владения. Отпечатки ног в грязи около внешней стены. Копы обнаружили следы. Но невозможно определить, как давно они там появились.
Это не удивило Анну: она прекрасно знала, на что способна полиция. Они не рассматривали это как вариант, — в Карсон-Спрингс так редко шли дожди, что эти следы могли быть оставлены несколько недель тому назад.
Тем не менее она спросила:
— Вы думаете, эти следы имеют отношение к убийству?
— Сложно сказать. Не было никаких следов, ведущих к патио или в дом. А также никаких признаков проникновения с применением силы.
— Что возвращает нас назад, к предыдущей версии.