Чужое счастье
Шрифт:
— Гленн? — Марк с интересом подался вперед.
— Агент Моники. Я удивлена, что Анна о нем не упомянула.
— Почему ты думаешь, что он в этом замешан?
Лиз пожала плечами.
— Кто знает? Может, они с Моникой были любовниками и он застал ее в постели с другим. А может, он подумал, что сможет нажиться на ее смерти. Я знаю одно: он даже более аморален, чем все остальные агенты.
Только теперь мужчина зашел из прихожей в гостиную. Он был высоким и загорелым, того привлекательного американского типа внешности, который вы ожидаете увидеть на рекламном стенде.
— Привет, я Дэвид, — он добродушно
Марк встал и пожал ему руку.
— Марк Ребой. Извините, что я ворвался к вам так неожиданно. Лиз не сказала мне, что она не одна.
— Ничего страшного. Я как раз собирался уходить, — улыбка Дэвида погасла, сменившись выражением участия. — Как Анна? Я приехал, как только обо всем узнал. Я думал… — они с Лиз обменялись многозначительными взглядами. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Мы сообщим, если понадобится ваша помощь.
Дэвид снова повернулся к Лиз.
— Позвонишь мне?
— Конечно, — беспечно произнесла она.
— Заходите в мое кафе, если у вас будет возможность, — сказал Дэвид Марку. — Оно называется «Три-Хаус». Спросите у любого, и вам укажут верное направление. — Марк заметил на пальце Дэвида обручальное кольцо. Так вот почему Лиз казалась такой обеспокоенной! Но Марк был не в том положении, чтобы кого-то судить.
Он улыбнулся.
— Спасибо. Вполне возможно, что заеду.
Дэвид потянулся за блейзером, висевшим на стуле у двери.
— Ну, приятно было познакомиться. Когда увидите Анну, передайте, что ее друзья с ней на сто десять процентов. Если ей что-нибудь понадобится, ей нужно лишь попросить.
— Я провожу тебя до машины. — Лиз поднялась. Ее лицо было покрыто румянцем, и Марк подумал, что это не от вина.
Когда она через несколько минут вернулась, он встал.
— Мне тоже нужно идти.
Лиз провела его до двери.
— Я знаю, что ты думаешь, — выпалила она, когда он выходил. Он остановился. Было ясно, что ей нужно выговориться. — Да, он женат, но это не все. — Она оперлась о дверной косяк, поставив одну босую ногу на другую. Выражение ее лица было похоже на выражение виноватого ребенка, который отчаянно хотел, чтобы его простили.
— Ты не должна мне ничего объяснять, — учтиво произнес Марк.
Лиз устало вздохнула.
— Ты ведь ничего не скажешь Анне, правда?
— Как я уже говорил, это не мое дело. — Марк не стал добавлять, что у Анны сейчас были дела поважнее.
— Дэвид — друг нашей семьи, — не обращая внимания на его слова, продолжала Лиз. — Мы раньше часто собирались все вместе в кафе, когда отец Дэвида управлял им. Мы с Дэвидом даже недолго встречались в средней школе, — она невидящими глазами смотрела перед собой, в темноту леса. — Я вышла замуж, а он женился приблизительно в одно и то же время. И только с тех пор как я развелась, мы… — Лиз перевела свой взгляд на Марка с унылым выражением на лице. — Но самое главное сейчас — это Анна, — ее глаза тревожно посмотрели на него. — Что с ней будет, Марк?
— Хотел бы я это знать… но иногда даже у психиатров нет ответа на все вопросы, — с легкой иронией сказал он.
Зазвонил телефон,
— Хорошо… да… я приеду… спасибо. — Она повесила трубку и снова посмотрела на Марка, который стоял, наклонившись вперед. Его сердце стучало, как мотылек, который изо всех сил бьется о лампу на крыльце. — Это была Лаура, — сказала Лиз. — Слушание завтра в одиннадцать.
Глава девятая
Анна окинула взглядом зал суда. В последний раз она была здесь в качестве присяжной много лет назад, — рассматривался иск о преступной небрежности, который был урегулирован без судебного разбирательства. Высокий потолок и темные дубовые панели, позолоченная государственная печать над судейским столом, — тогда все это показалось ей величественным, но не устрашающим. Анна взглянула на Ронду, сидевшую рядом с ней, спокойную и уравновешенную, одетую в серый костюм, с жемчужными украшениями на шее и в ушах. Анна, в свою очередь, испытывала невероятное нервное истощение, каждый мускул ее тела болел после ночи, проведенной в тюрьме. Она чувствовала, как одно ее веко вздрагивает, а во рту был жутко неприятный привкус. Оглянувшись через плечо, Анна с облегчением обнаружила сидевшую неподалеку Лауру. Рядом с ней расположились Гектор, Мод и Финч. Марк и Лиз сидели с краю. Вшестером они составляли защитный бастион между Анной и репортерами и искателями сенсаций, заполнившими галерею.
Обошлись без формальностей. Судья наклонился вперед и пристально посмотрел на Ронду.
— Мисс Толтри, ваша клиентка готова сделать официальное заявление?
Ронда встала.
— Да, ваша честь, — она невиновна. Я хотела бы ходатайствовать о снятии обвинений. Они полностью не обоснованы, а так называемые улики, говорящие о причастности моей клиентки к этому преступлению, в лучшем случае голословны.
— Это еще нужно доказать, адвокат, — взгляд судьи казался лишенным эмоций, в нем ничего нельзя было прочесть, — ходатайство отклонено.
Анна вдруг поняла, что смотрит на волосы, торчащие из ноздрей почтенного Эмори Кортрайта. Если не обращать внимания на этот факт, в остальном Эмори был привлекательным мужчиной средних лет, со светло-голубыми глазами и редеющими каштановыми волосами. Она вспомнила, что видела его в церкви. Мистер Кортрайт являлся членом епископальной церкви, но женился на католичке и, пойдя на компромисс, изредка посещал мессу со своей женой. Анна также вспомнила, что вкладом Леоноры Кортрайт в их последнюю распродажу домашней выпечки был кисло-сладкий вишневый пирог — по ее словам, любимое блюдо ее мужа.
Анна вдруг поняла, что Ронда не выглядит расстроенной…
Ронда не выглядела расстроенной.
— Что же касается залога, — спокойно продолжала она, — я ходатайствую о том, чтобы мисс Винченси была освобождена под собственную гарантию.
Судья посмотрел в личное дело Анны.
— Как я вижу, судимостей нет.
— Она также имеет родственные и дружеские связи в сообществе и ведет активную работу в своем церковном приходе. — Ронда положила руку Анне на плечо. — Ее мать и младшая сестра также живут в нашем городе. Я попросила Лиз Винченси, сестру моей подзащитной, дать сегодня показания.